Мама!!!. Анастасия Миронова

какие Толик с Димкой? Я вижу, что все на месте.

      Подбежал Роберт Жадоев.

      – Вы не смотрите на него как на дурака. У него просто мамы нет. Он нормальный. И Толик вправду пропал.

      Саша мигом подскочила к воспитательнице:

      – И Димка! И Димка пропал!

      Максимка пнул Роберта по ноге:

      – Есть у меня мама!

      Роберт расхохотался:

      – И где она? Почему ее никто не видел?

      – Она сейчас спит. У меня мама всегда много спит, – сказал понуро Максимка и пошел в туалет. Плакать. Саша хотела подсмотреть, но Максимка плотно закрыл за собой дверь.

      Воспитательница, осознав, что дети не шутят, пошла за толстым журналом, где была записана вся группа.

      – Толик Денисов, да? – спросила она у мальчишек. Однако в их садике мало кто знал даже свои фамилии. Некоторые дети не понимали, что такое фамилия. Мальчишки молчали. Воспитательница водила пальцем в журнале:

      – Здесь только один Толик. У вас есть еще Толики?

      Мальчишки замотали головами.

      – Хорошо… – сказала Евгения Владиславовна. – А Димка кто? Тут три Димки: Лисовец, Переверзев, Шинкарёв. Который пропал?

      Мальчишки мялись. Но Саша точно знала Димкину фамилию – их в прошлый раз вместе вызывали на прививку.

      – Переверзев он!

      Воспитательница бросила журнал на стол и несколько раз хлопнула в ладоши, созывая детей к себе.

      – У нас пропали два мальчика. Толя и Дима. Кто-нибудь их видел сейчас?

      Все молчали.

      – А утром видели?

      – Да! Да! – раздались голоса.

      – Я пойду к заведующей. Прогулка пока отменяется. Сидите здесь тихо и ждите меня. Ты, Роберт, будешь за старшего. Чтоб всё было как обычно, понял?

      Роберт, довольный, кивнул. Евгения Владиславовна сняла со спинки стула длинный вытянувшийся кардиган, надела его и запахнула полы, будто кутаясь от холода. Саше даже послышалось «бр-р-р!»

      В группе сразу стало тихо. Девочки расселись вдоль стены по стульчикам и боялись пошевелиться. Только Лиля легонько качала ногой, пыталась поддеть носком сандалика ковер. Мальчишки топтались в центре зала, никто не играл, но и не разговаривал и не плакал. Все замерли.

      Саше не было страшно. Ну пропали и пропали. Может быть, домой захотели? Она не раз убегала из садика и иногда даже с Анькой – неужели из-за каждого ее побега вся группа окаменевала, как теперь? Саша всегда думала, что в садике ее никто, кроме Димки, Лили и Аньки, не запоминает и не узнаёт. Стали бы они горевать? Она, например, совсем не помнит, кто такой Толик. Ей его жаль? Страшно за Толика? Нисколько! Вот и за Сашу никому не было бы страшно.

      Толик, Толик… Кто такой Толик? Она перебирала в уме лица детей из их группы и никого даже примерно не могла припомнить. Может, тот смешной белобрысый мальчик, который красиво рисовал и каждый день писался? Его мама работала в садике поварихой. Когда сын писал в штаны, Фая звала маму переодевать белобрысого. Если это было до обеда, то обед задерживали. Тогда мальчишки, когда уходила мама, загоняли этого то ли Толика, то ли не Толика в угол и пинали, а