Летняя книга. Туве Янссон

вырисованных лоз. Бабушка сварила рыбу в жестяной банке; ко всеобщей радости, нашлась соль. После ужина папа опять вышел проверить лодку.

      – Я собираюсь не спать всю ночь, – сказала София. – Подумай, как было бы ужасно, если бы мы сидели дома, когда начался шторм!

      – Угу, – откликнулась бабушка. – Но я немного беспокоюсь за нашу резиновую лодку. И не помню, закрыли ли мы окна.

      – Наша резиновая лодка, – прошептала София.

      – Ну да. И теплицы. И гладиолусы у нас не подвязаны. И кастрюли остались на берегу.

      – Молчи! – закричала София.

      Но бабушка задумчиво продолжала:

      – И кроме того, я думаю обо всех тех, кто сейчас в море… Обо всех лодках, которые разобьются.

      София закричала, вытаращив глаза:

      – Как ты можешь так говорить, когда знаешь, что это моя вина! Ведь это я просила о шторме, вот он и начался!

      Она громко заплакала, в ее воображении с ужасающей отчетливостью картины сменялись одна за другой: разбитые лодки и окна, сломанные гладиолусы, растерянные люди, кастрюли, катающиеся по морскому дну, и поваленная мачта с вымпелом, не выдержавшая порывов ветра и непогоды.

      – О боже мой, – растерянно выдохнула София, – все погибло!

      – Резиновую-то лодку мы точно затащили на берег, – сказала бабушка.

      Но София обхватила голову руками, оплакивая катастрофу во всем Восточном Нюланде.

      – Это не твоя вина, – попыталась ее успокоить бабушка. – Послушай, что я скажу. Шторм все равно бы начался.

      – Но не такой большой! – плакала София. – Это Бог и я все устроили!

      Солнце зашло, в комнате сразу стало темно. В печи горел огонь. Ветер не стихал.

      – Бог и ты, – повторила бабушка раздосадованно. – Почему ты решила, что Он послушал именно тебя, когда, может быть, не меньше десятка человек просили его о ясной погоде? А наверняка так и было.

      – Но я попросила первая, – сказала София. – И ты же сама видишь, что никакой ясной погоды нет!

      – Да у Бога столько дел, что Он и не слышал тебя.

      Вернулся папа и подложил дров, он дал Софии с бабушкой затхлое одеяло и снова вышел, чтобы посмотреть на волны, пока совсем не стемнело.

      – Ты же сама говорила, что Он все слышит, – сказала София ледяным голосом. – Все, о чем бы Его ни попросили.

      Бабушка легла на сеть для салаки и сказала:

      – Конечно, но, видишь ли, я попросила Его раньше.

      – Как это раньше?

      – Раньше тебя.

      – Когда? – растерянно спросила София.

      – Сегодня утром.

      – Тогда почему, – взорвалась София, – тогда почему ты взяла с собой так мало еды и одежды? Ты что, Ему не доверяешь?

      – Ну… я подумала, что, может быть, так будет интереснее…

      София вздохнула.

      – Да, – сказала она. – Это на тебя похоже. Лекарства ты с собой взяла?

      – Взяла.

      – Это хорошо. Тогда спи и не думай о том, что ты натворила.