Кыш и Двапортфеля (сборник). Юз Алешковский

и Вета Павловна показала на фотокарточку парня в купальной шапочке. Одной рукой он держался за поручни. Лицо у него было счастливое, всё в капельках воды. Он вылезал из бассейна.

      Я не сразу узнал его из-за купальной шапочки и улыбки. Это был Рудик Барышкин. Девятиклассник, мой сосед по подъезду и хозяин немецкой овчарки Геры. Он никогда почему-то не улыбался, ходил задрав нос и ни с кем не здоровался. Я рассказал об этом Снежке.

      – Сразу видно – воображала! – сказала Снежка.

      А Вета Павловна объяснила:

      – Ребята! Это Рудик Барышкин. Ученик нашей школы и известный чемпион по плаванию. Делайте по утрам зарядку. Старайтесь – и вы будете рослыми, сильными и ловкими, как он. А может быть, тоже установите новые рекорды.

      – Меня к врачам водили, и зарядкой я занимался, и гантели поднимал, и эспандер растягивал, а всё равно плохо вырастаю, – сказал я Снежке.

      – Зато у тебя фамилия Сероглазов, и совсем это не главное, чтобы быть длинным, – успокоила меня Снежка.

      Вета Павловна ещё что-то рассказывала про Рудика Барышкина и его рекорды, но я не выдержал и сбежал домой к Кышу, хотя знал, что завтра мне попадёт за нарушение дисциплины.

      16

      Я открыл дверь, и у меня потемнело в глазах: в коридоре валялась скатерть с обеденного стола. Наверно, стоявшая на ней ваза с георгинами упала и разбилась. Пол был усеян обрывками «Огонька». На них лежал изжёванный галстук.

      Сам Кыш не выбежал ко мне навстречу, потому что был занят делом: он подпрыгивал и хватал зубами верёвочку выключателя с белым шариком на конце. Её из-за меня сделали длинной.

      При этом две лампы в люстре то гасли, то зажигались. Кышу это очень нравилось. Я сразу забыл про всё, что он натворил, и стал учить Кыша зажигать свет по команде. И научил.

      Но скоро Кышу надоело подпрыгивать, и он стал как угорелый носиться по квартире и цапать меня за брюки.

      Тогда я взял и привязал его к батарейной трубе рядом с матрасиком.

      Кыш сразу тихонько заскулил. Наверно, вспомнил, как его привязывали в другом доме.

      После этого я осмотрел всю квартиру. Ваза чудом не разбилась, а георгины были разобраны прямо по лепестку. На чёрных ножках приёмника виднелись белые царапины. Кыш точил об ножки зубы.

      В кухне он тоже натворил дел. Нужно было срочно приниматься за уборку.

      Тут вдруг позвонила мама по телефону и спросила:

      – Как дела в школе?

      – Всё так же, – сказал я, – ко мне на парту Снежку посадили.

      – Кого? Кого? – не поняла мама. – И не на парту, а за парту.

      – Она Тигру укротила, – объяснил я.

      – Не заговаривай мне зубы! Как себя вёл Кыш?

      – На четвёрку, – ответил я, подумав.

      – А точнее?

      – На четвёрку с плюсом.

      – Ты в этом уверен?

      – А как же! – воскликнул я, потому что и вправду был уверен в отметке.

      Ведь пятёрку поставить Кышу никак было нельзя. А тройку тоже. Он, конечно, изжевал папин галстук с золотой ниткой, но зато исправился и научился зажигать и тушить свет. Значит, я правильно рассудил,