Танго старой гвардии. Артуро Перес-Реверте

метнув на нее искоса еще один быстрый взгляд, замялся, подбирая подходящие слова.

      – Ну, – вымолвил он наконец, – это билетик, который мадам… хозяйка заведения выдает девицам за каждого принятого клиента, а девицы вручают своим котам для отчета…

      – Кому? – переспросила женщина.

      – По-французски это maquereau, – пояснил ей муж. – Сутенер.

      – Спасибо, дорогой, я прекрасно поняла.

      И даже когда танго, ставшее популярным, начали танцевать на домашних праздниках и семейных вечерах, продолжал Макс, такие вот резкие остановки были запрещены как неприличные. В его детстве танго танцевали только на утренниках, устраиваемых испанскими или итальянскими землячествами, либо в борделях, либо на холостых квартирках молодых шалопаев со средствами. И сейчас, хоть танго триумфально пришло на сцены театров и в бальные залы, еще остаются под запретом определенные па – корте и кебрада. Ну, вульгарно выражаясь, нельзя просовывать ногу меж колен партнерши. Чтобы попасть в приличное общество, танго пришлось поступиться характером. Оно, как будто утомившись, сделалось менее стремительным и не таким сладострастным. И вот оно-то, укрощенное и одомашненное, попало в Париж и обрело славу.

      – И превратилось в тот монотонный танец, который мы видим в салонах, или в ту пародию, которую демонстрирует на экране Валентино[16].

      Медовые глаза смотрели на него пристально. Зная это, стараясь избегать встречи с ними и сохранять, насколько это возможно, спокойствие, Макс вытащил портсигар и открыл его перед Мечей. Она взяла турецкую сигарету, муж последовал ее примеру и, дождавшись, когда она вправит свою в мраморный мундштучок, щелкнул золотой зажигалкой. Меча, чуть наклонившись вперед, поймала огонек, потом вскинула голову и снова взглянула на Макса сквозь первое облачко дыма, в потоке света из иллюминатора ставшего плотным и голубоватым.

      – А в Буэнос-Айресе? – спросил Армандо де Троэйе.

      Макс улыбнулся и, осторожно постучав кончиком сигареты о крышку портсигара, тоже закурил. Новый поворот разговора позволил ему опять взглянуть в глаза Мечи. Он смотрел на нее и держал улыбку не меньше трех секунд. Потом повернулся к мужу.

      – Среди обитателей предместий до сих пор принято перегибать партнершу в поясе и просовывать колено между ее ногами. В социальных низах еще сохраняются последние остатки старого танго… А то, что делаем мы, – на самом деле бледная тень этого. Не более чем элегантная хабанера.

      – И с текстами произошло нечто подобное?

      – Да, но относительно недавно. Поначалу была только музыка или театральные куплеты. Когда я был еще ребенком, танго только-только начинали петь, и слова неизменно были малопристойные, лукавые – двусмысленно-похабные истории, которые рассказывались от лица циничных проходимцев…

      Он замолчал, засомневавшись на миг, что продолжать будет уместно.

      – И что же?

      Это произнесла Меча, играя серебряной ложечкой. И Макс решился.

      – Ну…

16

Рудольф Валентино (1895–1926) – знаменитый американский актер немого кино. По происхождению итальянец.