Незримые Академики. Терри Пратчетт

подбирая слова, что возникало ощущение, будто он выносит их на солнышко, чтобы повнимательней рассмотреть со всех сторон.

      Волшебники закивали. Аркканцлер подразумевал следующее: «У Витинари, возможно, есть кое-какие недостатки, но это самый вменяемый человек на арк-морпоркском троне за последние несколько веков. Он нас не трогает, а главное, никогда не угадаешь, что он затеял». С этим трудно было спорить.

      – Итак, Тупс, что ты предлагаешь? – спросил Чудакулли. – Я знаю, ты сообщаешь о проблеме только в том случае, если уже успел придумать решение. Я уважаю твой подход, хотя, признаться, он меня слегка пугает. Ты ведь придумал, как нам выкрутиться, не так ли?

      – Кажется, да, сэр. Я подумал… что мы могли бы… э… собрать команду. Здесь ведь не идет речи о выигрыше. Нам достаточно принять участие, только и всего.

      В свечном подвале всегда царило восхитительное тепло. А еще, к сожалению, здесь было очень сыро и шумно, причем шум возникал непредсказуемо и неожиданно, поскольку над головой проходили гигантские трубы университетской системы отопления и водоснабжения. Они свисали с потолка, поддерживаемые металлическими скобами, с большим или меньшим коэффициентом линейного расширения. И с этого проблема только начиналась. Также в подвале тянулись огромные трубы, которые обеспечивали поддержание равномерной консистенции слуда по всему университету, труба для регуляции потока антропных частиц (которая, впрочем, работала плохо), вентиляционные трубы (которые не работали вовсе, потому что заболел осел, крутивший вентилятор), а также очень древние трубы, оставшиеся после злополучной попытки предыдущего аркканцлера создать с помощью дрессированных мартышек общеуниверситетскую систему коммуникации. Время от времени все они принимались играть какую-то потустороннюю симфонию, состоявшую сплошь из урчания, бульканья и неприятных органических звуков, а иногда ни с того ни с сего издавали «брррынь», которое эхом разносилось по подвалам.

      Общая непредсказуемость усугублялась еще и тем, что в целях экономии большие железные трубы с горячей водой обвязали всяким старым тряпьем. Поскольку из вещей, принадлежавших волшебникам, полностью удалить магию невозможно – сколько ни стирай, из них время от времени водопадом сыпались разноцветные искры или выпадал мячик для пинг-понга.

      И все-таки здесь, среди макальных чанов, Натт чувствовал себя дома. Его это немного беспокоило; раньше, в горах, люди зло смеялись над ним и говорили, что его самого, должно быть, сделали в свечном чане. Хотя брат Овсец и объяснил, что это просто глупо, тихое побулькивание свечного сала ласкало Натту слух. В подвале было мирно и спокойно.

      Теперь он был тут главным. Смимз этого не знал, потому что вообще редко удосуживался сюда заглянуть. Знал, конечно, Трев, но совершенно не возражал, поскольку Натт выполнял за него всю работу, а значит, он мог проводить еще больше времени на каком-нибудь пустыре, пиная пустую жестянку. Мнения остальных стекальщиков и макальщиков в расчет не принимались; если ты работаешь у свечного чана, это значит, что на рынке труда