Шок от падения. Натан Файлер

мама пришла посидеть со мной. Я знал, что так будет. Что если я их разбужу, она придет ко мне.

      – Милый, тебе надо поспать.

      – А если никто не захочет со мной дружить?

      Не знаю, кто больше волновался из-за моего возвращения в школу: она или я. Однако она пила маленькие желтые таблетки, и это немного притупляло эмоции.

      – Конечно, захотят. – Она пригладила мне волосы за ухом, как маленькому. – Я нисколько не сомневаюсь.

      – А вдруг не захотят?

      Она рассказала мне историю о том, как она первый раз пошла в старшую школу, а во время летних каникул сломала руку, поэтому рука у нее была в гипсе. Она сказала, что почти никого не знала, но все они были в одинаковой ситуации. К обеду ее гипс был почти весь исписан приветствиями от новых друзей.

      – А что было потом?

      – У тебя тут холодно, пусти меня под одеяло.

      Я подвинулся, чтобы она могла лечь рядом со мной.

      – Сейчас будет самое интересное, – сказала она, устраиваясь на подушке. – Одна из воспитательниц заметила мой исписанный гипс и решила, что я заслуживаю наказания за неподобающий внешний вид. Так что в первый же день я отправилась в кабинет к директрисе, которая поблагодарила воспитательницу за бдительность, а потом посмотрела на мой гипс, взяла ручку и написала: «Добро пожаловать в среднюю школу Фэйрфилд».

      Хорошая история, как мне кажется.

      Если, конечно, это правда.

      К ЧЕРТУ

      Последние несколько дней я как-то неважно себя чувствую.

      Задача оказалась гораздо труднее, чем я предполагал. Думать о прошлом – все равно что раскапывать могилы.

      Время от времени мы хороним воспоминания, в которых уже не нуждаемся. В летнем кемпинге «Оушн Коув» мы находим небольшой клочок травы за мусорными баками или дальше по дорожке, рядом с душевыми кабинками, отбираем те воспоминания, которые нам нужны, и хороним остальное.

      Но приходить сюда три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам, и проводить полжизни с ПСИХАМИ вроде Вероники, или того азиатского вида парня из комнаты отдыха, который рассовывает по карманам кусочки пазлов и раскачивается вперед и назад, как маятник, или той тощей СУКИ, которая скачет по коридору, распевая: «Господь, спаситель мой», когда я хочу сосредоточиться, но не могу, потому что от той дряни, которую мне здесь колют, я начинаю дергаться и капать слюной на гребаную клавиатуру… Просто это оказалось труднее, чем я думал.

      – Но, вообще-то, мам, это ведь не то же самое…

      – Ну, в каком-то смысле…

      – Нет. Совсем не то же самое. Начать с того, что бабушка Ну не забирала тебя из школы и ты не просидела целый год дома, нарочно делая ошибки в тетрадях и гадая, потащат…

      – Нет, Мэтью. Я не…

      – Гадая, потащат ли тебя в очередной раз к врачу на глазах у всей школы и будут ли на тебя показывать пальцем…

      – Мэтью, пожалуйста…

      – Показывать пальцем…

      – Все было не так.

      – Все было именно так. И это ты во всем виновата. И теперь я должен снова туда идти. Мне плевать на тех, кто меня не знает. И меня не волнует, напишут на этом дурацком гипсе что-нибудь или нет. Я