Бабушки (сборник). Дорис Мей Лессинг

пьесы: ей казалось, что он просто создан для нее.

      Роз села напротив участка белой ничем не заставленной стены.

      – Интересно, что же ты затеял, – дружелюбно проговорила она. – Гарольд, балбес ты великовозрастный. Ну же, серьезно, я тебя спрашиваю!

      Гарольд запустил пленку с домашним видео. Это были они – четверо, два мужа, две жены. Они вернулись с пляжа, женщины в парео поверх бикини. Мужчины еще в плавках. Роз с Лил сели на диван, на тот самый, на котором она сидела сейчас, а мужчины – на стулья с жесткими спинками, подавшись вперед. Женщины разговаривали. О чем? А это важно? Они смотрели друг другу в глаза, что-то энергично объясняя. Мужья старались вклиниться в беседу, присоединиться к ним, но женщины их буквально не слышали. Гарольд, а потом и Тео разозлились, повысили голос, но их все равно не услышали, когда мужчины наконец настойчиво закричали, Роз вскинула руку, чтобы присмирить их.

      Роз вспомнила этот разговор – только что. Тема была незначительная. Мальчикам предстояло поехать к какому-то другу на выходные. Родители обсуждали. Не более того. То есть обсуждение вели матери, а отцам там и места как будто не было.

      Когда мужчин заткнули, они лишь молча смотрели, обмениваясь взглядами. Гарольд был недоволен, а по жестам Тео читалось: «Женщины, что с них взять?»

      А потом, бросив эту тему – мальчишек, – Роз продолжила: «Просто обязана тебе сообщить…», наклонилась к Лил и, неосознанно перейдя на шепот, сказала ей что-то, совершенно неважное.

      Мужья все смотрели, Гарольд с напряженной иронией, Тео заскучал.

      И так далее. Пленка крутилась и крутилась.

      – Ты снял это, чтобы подловить меня? Ты все подстроил, чтобы мной манипулировать!

      – Нет, ты разве не помнишь? Я снимал мальчишек на пляже. Ты взяла у меня камеру и сняла меня с Тео. А потом он сказал: «А как же девочки?»

      – А…

      – Да. И только просмотрев запись вчера, в общем-то я увидел… я не то, чтобы удивился. Ведь так у нас всегда. Вы с Лил вместе. Постоянно.

      – Ну и что ты хочешь этим сказать? Что мы лесби?

      – Нет. Не хочу. Да и если так – какая разница?

      – Я просто не понимаю.

      – Секс, естественно, особого значения не имеет. В сексе у нас все более чем нормально, но отношения у тебя не со мной.

      Роз села, чувства скручивали ее узлом, она заломила руки, слезы готовы были пролиться.

      – Так что я хочу, чтобы ты переехала со мной на север.

      – Да ты спятил!

      – Ох, я знал, что ты откажешься, но могла хотя бы сделать вид, что готова это обдумать.

      – Ты хочешь развестись?

      – Вообще-то нет. Но если бы нашлась женщина, для которой я был бы на первом месте, то…

      – Тогда-то «да»! – воскликнула она наконец, расплакавшись.

      – Ну, Роз… Не думай, что я не переживаю из-за этого. Ты мне дорога, ты же знаешь. И я буду дико по тебе скучать. Ты мне как друг. И вряд ли мне будет с кем-то так же хорошо в постели, это я тоже осознаю. Но здесь я чувствую себя тенью. Я не так уж важен. И все.

      Теперь пришел его черед смахнуть слезу, закрыть