Новая Зона. Кромешный свет. Сергей Слюсаренко

позволяли выжать из форсированного движка все возможные ресурсы. Прекрасный обзор позволял Клаве упреждать каждое препятствие. А препятствий хватало. Брошенные машины за несколько месяцев превратились в ржавые остовы, словно стояли здесь веками. Разметка на дороге по непонятным причинам изменила свою конфигурацию и вместо ровных, организующих движение линий превратилась в загогулины абстракциониста. Местами сквозь прочнейшее покрытие московских дорог пробивалась поросль нездешних трав и кустов. Бетонные стены торчали из раскрытых канализационных люков, словно кто-то большой выталкивал их из-под земли. Но Клава была тем водителем, который в таких условиях только куражится, не принимая всерьез эти преграды. Бледный от ужаса Бубо вжался в сиденье. Видимо, со скоростью двести километров в час по московским дорогам он никогда не ездил.

      – А на ВДНХ куда? – Клава оглянулась, не сбрасывая скорости.

      – А-а-а! – простонал Бубо, тыча пальцем вперед на оставшуюся от блокпоста бетонную плиту.

      – Видела. – Клава чуть качнула руль, объезжая препятствие. – Ехать куда, Сусанин?

      – К статуе «Мосфильма». – И, увидев недоуменный взгляд, добавил: – Работница и колхоз.

      – Ясно, косноязычный ты наш. – Клава повернулась к дороге. – А там где?

      – Там музей был, в постаменте, бабы какой-то…

      – Вот где вас, высокообразованных сталкеров, только находят, – фыркнула Клава. – Там музей Мухиной был!

      – Ну, так бабы, а я чё? – недоумевал Бубо. – Вам бы, местным, все бы из себя грамотных корчить. К музею гони. Шумахер.

      – За «хер» ответишь, – сказал Тельбиз.

      Машина летела по бывшей двойной осевой проспекта Мира. Неизвестно откуда взявшийся синий плющ затягивал выбитые окна и желтые стены домов сталинской постройки. Стебли, словно жилистые руки сенегальского негра, цеплялись за стены, кроша желтые кирпичи и выламывая пластик из оконных рам. В одном месте такой плющ подхватил ларек возле автобусной остановки и поднял его метров на пятнадцать в воздух, продолжив потом свой рост уже по стене дома. Причудливый узор растений придавал проспекту неземной вид.

      – Вот ты едешь, как Шумахер, – начал рассуждать Бубо, немного привыкший к бешеной гонке. – А знаешь, что было тут, прямо посреди проспекта? Дом… ой, не помню, ну, покажу. Так вот, идем мы с… ну, с товарищем моим, нам сказали, что там, в подвале этого дома, «ляпы» найти можно…

      – Что? – Малахов удивленно обернулся.

      – «Ляп» – это такой артефакт. Не аномальный объект, а именно артефакт. Ну, оно такое, типа, как из воздуха сопля.

      – Образность твоего языка потрясает, – улыбнулся Вадим. – Так что сопля?

      – Ну, мне сказали, что это такой модулятор реальности.

      – Вот блин! – Тимур удивился неожиданному лексикону сталкера.

      – Только вам грамотными быть? – фыркнул Бубо. – Так вот, короче, эти «ляпы» могли реализовать то, что у людей является устойчивым мемом, образом. И самое главное, эти «ляпы» не из реальности взяты, то есть, они вообще никак не связаны с настоящей жизнью.