Новая Зона. Кромешный свет. Сергей Слюсаренко

линия партии. Нефть – это пшик! Нефть сгорит, а мы останемся.

      – Что, драгметаллы, брюлики? Венчур? Ты, Сема, сегодня загадочен.

      – А потому я загадочен, что прямо сказать не могу. Ибо прямо о делах шейха говорить не принято. И вступить в его клуб просто так нельзя.

      – Не можешь говорить – не говори. Чего небо трясти, – обиделся Исакович.

      – Сядь ближе, – попросил Мутник.

      Визжа ножками кресла по кафелю у бассейна, Гриша подвинулся поближе к товарищу.

      – Вот смотри, – достал свой айфон Семен. – У меня труба защищена, потому могу показать.

      Гриша внимательно смотрел на экран, не проронив ни слова. Мутник полистал несколько страниц, выводя одну картинку за другой.

      – Да, это таки ценность вечная. – Исакович отъехал на кресле чуть в сторону, чтобы, когда секретарь вернется, у того не возникло ненужных подозрений. – И что ты мне предлагаешь? Поддаться общему психозу? Ты же знаешь, я больше этим, – Гриша кивнул на стол, – не увлекаюсь.

      – Ни боже мой. Но начинать надо с малого. Гриша, я же к тебе не просто так! Впервые шейх сам туда приедет. Там все будет по высшему классу. Приглашенных не более ста человек. Приедешь, познакомишься. Пыли немного в глаза пустишь, правда, с шейхом тебе не тягаться. И учти, шейх, по большому счету, у нас в руках может оказаться. Со всем бутером.

      – Это как?

      – А так, его же технически обеспечивает Пенкин. А этот фраер у нас есть будет с рук и прихлебывать с… ну, ты понял.

      – Подумаем… – Гриша увидел возвращающегося секретаря и прекратил разговор.

      Глава 5

      – Это что такое? – Бубо обошел машину с таким выражением лица, словно осматривал мертвую жабу больших размеров. Он увидел, что за рулем сидела женщина. – У вас, научников, что, совсем с мозгами плохо? Вы вообще понимаете, что мы едем в ЗОНУ?

      Стакер посмотрел на Малахова так, что, казалось, сожжет всех, включая машину с водителем.

      – Садись, поехали, так надо. – Вадим не стал вдаваться в подробности.

      Бубо с гробовым молчанием втиснулся на заднее сиденье и сразу уставился в окно, демонстративно не глядя ни на Моисейчик, ни на остальных членов группы. Клава, улыбнувшись уголками губ, осторожно тронула машину и до самого КПП старалась вести ее аккуратно и бережно. Герман делал вид, что спит, а Тимур хранил буддистское спокойствие.

      КПП на кордоне выглядел неприветливо. Из бронированной будки, примыкающей к трехметровой стене барьера, вышел человек в титановой полусфере и бронежилете, с автоматом в руке и издали жестом приказал остановиться.

      – Выйти из машины, руки держать за головой, – проревел рупор на здании КПП. Человек с автоматом стоял, держа машину под прицелом.

      – Сидите, – тихо сказал Вадим, – я сам.

      Малахов сбросил куртку, чтобы было видно, что он без оружия, взял спецпропуск и повернулся в сторону военных. Он поднял обе руки и помахал пропуском.

      – У нас разрешение на въезд в Зону! – громко, так чтобы его услышал охранник, сказал Вадим.

      – Стоять где стоишь, – раздалось