Секрет каллиграфа. Рафик Шами

которые выделял отец, хватало только на то, чтобы ей не умереть с голоду. Оставшуюся сумму Сара прятала в укромном месте на черный день. Салман полностью доверял девочке, хотя за услуги она требовала от него ежемесячно большую порцию фисташкового мороженого. Она называла это процентами. Лишь по прошествии нескольких лет Салман понял, что эти отчисления было бы правильнее назвать банковским сбором. Но мороженое он всегда покупал ей без возражений. И не только потому, что любил и Сару, и ее мать, но и потому, что не имел другой возможности хранить свои капиталы.

      За два года Салману удалось накопить так много, что он решил сделать матери подарок. За Мариам водилась одна странность, которую Салман помнил с самого раннего детства. Каждый год перед Пасхой она говорила сыну:

      – Ну что, Салман, давай принарядимся к празднику, как порядочные люди.

      Первое время мальчик клевал на ее приманку. Думал, что отец дал ей денег. Он тщательно умывался, причесывался и отправлялся вместе с матерью на рынок Сук-аль-Хамидия, где было много магазинов и витрин с красивой одеждой.

      Мальчик радовался, потому что ботинки, которые он носил всю зиму, к весне просили каши и размокали внизу, в то время как сверху, наоборот, становились твердыми, как жесть. «Обувь бедняка предназначена для истязания, чтобы он мог искупить свои грехи и после смерти попасть в рай», – говорил Махмуд, разносчик из соседней пекарни, похлопывая ботинок, от которого у него кровоточила нога. При этом раздавался звук, как будто он стучал по дереву.

      И так, из года в год, Салман не терял надежды получить на Пасху новую обувь и отправлялся с матерью на базар. Там они ходили от витрины к витрине, иногда мать останавливалась и подолгу разглядывала какое-нибудь платье или охала при виде детского костюмчика или пары ботинок, потом переводила взгляд на сына и рассматривала его, словно прикидывая, подходит ему этот размер или цвет. И двигалась дальше.

      Спустя час Салман не выдерживал и дергал мать за рукав:

      – Мама, мама, когда же наконец мы куда-нибудь зайдем?

      – Зайдем? – переспрашивала Мариам. – А зачем нам куда-нибудь заходить?

      – Чтобы купить мне ботинки, а тебе платье, – удивлялся Салман.

      – Ах, мальчик мой, где же я возьму столько денег!

      Теперь он смотрел на нее испуганно.

      – Ну не делай такое глупое лицо, – говорила она ему. – Просто любуйся всей этой роскошью и воображай, что гуляешь здесь нарядный и красивый.

      Словно рассердившись, Мариам прибавляла шагу и быстро проходила оставшиеся ряды.

      И вот за неделю до Пасхи Салман пригласил мать на рынок Сук-Аль-Хамидия, и дорóгой они много смеялись, вспоминая прошлое. Возле одной из витрин мать увидела красивое платье и остановилась.

      – Нравится? – с издевкой спросил Салман.

      – Нравится? – печально повторила мать. – Это платье сделало бы из меня принцессу.

      – Тогда оно твое. Примерь и начинай торговаться с продавцом. Деньги у меня при себе.

      Голос отказывал