Больше чем просто дом (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

август; врачи разъехались на отдых, и дел у Билла оказалось невпроворот. Четыре года он мечтал о такой работе, но его будоражило постоянное присутствие «девушки Дэрфи». Вырываясь по выходным в город, он безуспешно искал новых знакомств, которые смогли бы утолить боль его безответного чувства. Можно было подумать, в городе вообще не осталось девушек, а юные практикантки в форменных платьицах с короткими рукавами его не увлекали. Если уж совсем честно, его идеализм, прежде сосредоточенный на профессоре Нортоне, сам собой перенесся на Тэю. Место бога заняла богиня, в которой воплотились для него притягательность и слава избранной профессии; он сходил с ума оттого, что она запуталась в каких-то силках, не позволяющих им сблизиться.

      Диагностика стала будничным делом… почти. Он высказал несколько верных догадок, и доктор Нортон оценил их должным образом.

      – В девяти случаях из десяти я оказываюсь прав, – говорил Нортон. – Редкое заболевание – такая редкость, что я его даже не беру в расчет. Зато вам, молодежь, тут и карты в руки: вас натаскали на поиск редкого заболевания, и в одном случае из десяти вы его находите.

      – И это ни с чем не сравнимое чувство, – сказал Билл. – Я был на седьмом небе, когда обнаружил актиномикоз.

      – У вас усталый вид – в ваши-то годы, – внезапно сказал профессор Нортон. – В двадцать пять лет недопустимо жить одной лишь нервной энергией, а вы, Билл, именно так и поступаете. Люди, с которыми вы росли, говорят, что вас совсем не видно. Я бы посоветовал вам хотя бы на пару часов в неделю выбираться за пределы клиники – пациенты от этого только выиграют. У мистера Доремуса вы взяли столько анализов на биохимию – впору было назначать ему переливание крови.

      – Я же оказался прав, – с горячностью возразил Билл.

      – Но слегка кровожаден. Через пару дней все и так стало бы ясно. Не порите горячку, берите пример со своего друга Шоутца. Со временем у вас накопится большой объем знаний о внутренних болезнях; не нужно торопить события.

      Однако Билл относился к племени одержимых; по воскресеньям он пытался флиртовать с дебютантками того года, но некстати ловил себя на том, что мыслями возвращается все к тем же красным кирпичикам Идеи, где единственно и ощущал пульс жизни.

      Когда в новостях сообщили, что один знаменитый политический лидер страдает непонятным заболеванием и уезжает с Западного побережья в восточном направлении, чтобы лечь в клинику для установления диагноза, у Билла пробудился внезапный интерес к политике. Он изучил все материалы, касающиеся этого человека, и начал отслеживать его передвижения, которым газеты ежедневно посвящали едва ли не половину колонки; от жизни и последующего выздоровления этого деятеля зависела судьба его партии.

      А потом, в августе, светская хроника известила о помолвке молоденькой дебютантки Элен, дочери миссис Труби Понсонби Дэй, и доктора Говарда Дэрфи. Хрупкий мир Билла перевернулся вверх тормашками. После глубоких страданий он уже смирился с тем, что Тэя – любовница блестящего хирурга, но чтобы доктор Дэрфи ни с того ни с сего от нее отказался