Смерть в овечьей шерсти. Найо Марш

не забыли. Вижу, вам и без меня все известно.

      – В тот вечер, когда она исчезла, стригали, садовники, мальчишки, повар, сортировщик, пастухи и скотник были на вечеринке в пятнадцати милях отсюда?

      – В лейксайдском клубе устроили танцы. Это на главной дороге, – объяснил Фабиан, кивнув в сторону плато. – Дядя разрешил им взять с фермы грузовик. Тогда у нас было больше бензина.

      – Значит, на ферме, осталась семья Джонсов, миссис Дак, разнорабочий и Маркинс?

      – Совершенно верно.

      Обхватив длинными пальцами колено, Аллейн повернулся к собеседнику.

      – А теперь, мистер Лосс, – спокойно произнес он, – скажите честно, зачем вы меня сюда пригласили?

      Фабиан ударил ладонью по рулю:

      – Я же писал вам, что живу в постоянном кошмаре. Посмотрите на это место. Наши ближайшие соседи находятся в десяти милях отсюда. Каково это? Когда в январе настало время стрижки, приехали все те же люди и все пошло по раз и навсегда заведенному порядку. Те же долгие вечера и неизменный запах лаванды, жимолости и жирной шерсти. Сейчас как раз прессуют шерсть, и прошлое как будто ожило. Стригали все время говорят об убийстве. При виде нас они умолкают, но во время каждого перекура неизменно возвращаются к этой теме. На днях я застал мальчишек за интересным занятием – один из них сидел на корточках под поднятой плитой пресса, а другой обкладывал его шерстью. Экспериментируют. Я их шуганул как следует.

      Повернувшись, он в упор посмотрел на Аллейна:

      – Мы стараемся не говорить. Последние полгода это закрытая тема. Однако всем от этого тошно. И к тому же страдает моя работа. Я не в состоянии ничего делать.

      – Кстати, о вашей работе. Я как раз хотел о ней поговорить.

      – Вероятно, в полиции вам уже сказали, чем я занимаюсь.

      – Мне сообщили об этом в штабе. Это часть моего задания.

      – Я предполагал, – тихо произнес Фабиан.

      – Надеюсь, вы поняли, что я приехал с особой миссией – выяснить вероятность утечки информации к противнику. То, чем я занимался в мирное время в отделе уголовного розыска, не имеет ничего общего с моим теперешним родом деятельности. Я вряд ли приехал бы, если бы не предположение, что смерть миссис Рубрик как-то связана с интересующей нас проблемой. Я здесь с ведома и по просьбе моих коллег.

      – Мои шансы растут, – заметил Фабиан. – Что вы думаете о моем детище?

      – Мне показывали чертежи, но я, естественно, ничего не понял. Я весьма далек от артиллерии. Но оценить важность вашей работы мне вполне по силам, как и то, что ее следует хранить в строжайшем секрете. Ведь это в связи с ней возникли подозрения в шпионаже?

      – Да. Хотя мне эта идея кажется абсурдной. Мы работаем в изолированном помещении, которое в наше отсутствие запирается, а все чертежи и расчеты, во всяком случае, те, которые имеют хоть какую-то ценность, постоянно хранятся в сейфе.

      – Вы сказали «мы»?

      – Со мной работает Дуглас Грейс. Он отвечает за практическое воплощение идей.