Полное собрание сочинений. Тома 18-19. Лев Толстой

станции в своей необыкновенного цвета фуражке. Очевидно, что-то случилось необыкновенное. Народ от поезда бежал назад.

      – Что?… Что?… Где?… Бросился!.. задавило!.. – слышалось между проходившими.

      Степан Аркадьич с сестрой под руку, тоже с испуганными лицами, вернулись и остановились, избегая народ, у входа в вагон.

      Дамы вошли в вагон, а Вронский со Степаном Аркадьичем пошли за народом узнавать подробности несчастия.

      Сторож, был ли он пьян или слишком закутан от сильного мороза, не слыхал отодвигаемого задом поезда, и его раздавили.

      Еще прежде чем вернулись Вронский и Облонский, дамы узнали эти подробности от дворецкого.

      Облонский и Вронский оба видели обезображенный труп. Облонский, видимо, страдал. Он морщился и, казалось, готов был плакать.

      – Ах, какой ужас! Ах, Анна, если бы ты видела! Ах, какой ужас! – приговаривал он.

      Вронский молчал, и красивое лицо его было серьезно, но совершенно спокойно.

      – Ах, если бы вы видели, графиня, – говорил Степан Аркадьич. – И жена его тут… Ужасно видеть ее… Она бросилась на тело. Говорят, он один кормил огромное семейство. Вот ужас!

      – Нельзя ли что-нибудь сделать для нее? – взволнованным шопотом сказала Каренина.

      Вронский взглянул на нее и тотчас же вышел из вагона.

      – Я сейчас приду, maman, – прибавил он, обертываясь в дверях.

      Когда он возвратился через несколько минут, Степан Аркадьич уже разговаривал с графиней о новой певице, а графиня нетерпеливо оглядывалась на дверь, ожидая сына.

      – Теперь пойдемте, – сказал Вронский, входя.

      Они вместе вышли. Вронский шел впереди с матерью. Сзади шла Каренина с братом. У выхода к Вронскому подошел догнавший его начальник станции.

      – Вы передали моему помощнику двести рублей. Потрудитесь обозначить, кому вы назначаете их?

      – Вдове, – сказал Вронский, пожимая плечами. – Я не понимаю, о чем спрашивать.

      – Вы дали? – крикнул сзади Облонский и, прижав руку сестры, прибавил: – Очень мило, очень мило! Неправда ли, славный малый? Мое почтение, графиня.

      И он с сестрой остановились, отыскивая ее девушку.

      Когда они вышли, карета Вронских уже отъехала. Выходившие люди всё еще переговаривались о том, что случилось.

      – Вот смерть-то ужасная! – сказал какой-то господин, проходя мимо. – Говорят, на два куска.

      – Я думаю, напротив, самая легкая, мгновенная, – заметил другой.

      – Как это не примут мер, – говорил третий.

      Каренина села в карету, и Степан Аркадьич с удивлением увидал, что губы ее дрожат, и она с трудом удерживает слезы.

      – Что с тобой, Анна? – спросил он, когда они отъехали несколько сот сажен.

      – Дурное предзнаменование, – сказала она.

      – Какие пустяки! – сказал Степан Аркадьич. – Ты приехала, это главное. Ты не можешь представить себе, как я надеюсь на тебя.

      – А ты давно знаешь Вронского? – спросила она.

      – Да. Ты знаешь, мы надеемся, что он женится на Кити.

      –