Жало белого города. Эва Гарсиа Саэнс де Уртури

опросе, ждавшем нас впереди.

      Я не любил планировать разговор со свидетелями или подозреваемыми в форме допроса. По опыту знал, что в небольших городах, таких как Витория, люди склонны закрываться, уходить в себя и придерживаться спасительного молчания. Я всегда заранее заготавливал вопросы, соблюдая определенный порядок: от наименее компрометирующих до наиболее сложных для ответа. Эти вопросы были подобны буйкам, по которым я следовал, пока не пришвартовывался в интересующей меня гавани.

      В тот день я мысленно составил маршрут, перечислил пункты, в которых по выходе из дома Ингасио у меня должна установиться полная ясность: знакомые тех лет, темы в СМИ, исчезнувший отчет о вскрытии, выход на свободу его брата Тасио.

      – Спасибо, что согласились принять нас у ссебя дома.

      – Прошу, обращайтесь ко мне на «ты», мы знакомы как минимум пару лет.

      – Пять, – не удержался я.

      Услышав цифру, Игнасио нахмурился; думаю, он подумал о том, что я в курсе всех деталей его дела.

      – Хорошо, пять, – повторил он, пристально глядя на меня. Между нами троими, стоявшими в огромной гостиной, чьи белые отреставрированные окна выходили на улицу Дато, повисла напряженная тишина. – Хотите молодого вина? Руководство Slow Food сотрудничает с винодельней, где изготавливают алавесскую риоху, пользующуюся большим успехом на международном рынке. Мне бы хотелось, чтобы вы ее отведали.

      – Благодарю, Игнасио. Ты же знаешь, мы на службе, – отозвался я.

      – А я бы попробовала, – поспешила моя напарница.

      Я выразительно посмотрел на Эстибалис. Она так же, как и я, не слишком придерживалась общепринятых правил, но оба мы тщательно скрывали это на публике.

      – Устраивайтесь. Садись в это кресло, а ты сюда. – Игнасио указал на два одинаковых дизайнерских черных кресла, стоящих друг против друга возле элегантного столика, стоявшего посреди гостиной. – Схожу за вином.

      Он оставил нас и направился на кухню за бутылкой. Вернувшись, налил бокал Эстибалис и уселся на середину дивана, словно соблюдая симметрию композиции. Странно: как в театральной сцене с заурядным монтажом.

      Игнасио пригубил вина и поставил бокал на столик перед собой, затем потянулся за другим, пустым бокалом, который я счел приготовленным для меня, однако хозяин мне его не предложил. Некоторое время он развлекался, переставляя перед собой бокалы – пустой и полный.

      Два одинаковых предмета.

      В этой квартире все было обставлено и украшено парными предметами, словно в ней жили два человека, а не один завзятый холостяк.

      – Так, значит, ты сотрудничаешь со Slow Food? – спросил я с неподдельным интересом. – Наверное, это необычное чувство – иметь дело с продукцией, цена которой заканчивается километром нулей.

      – Еще бы! Мы работаем без посредников, все продукты местные: черные трюфели, картофель из Алавесских гор…

      – А медом вы тоже занимаетесь? – перебила его Эстибалис самым безразличным тоном, на который