Рубиновая книга. Керстин Гир

Кэролайн стояла под дверью и кричала:

      – Леди Ариста даже ничего не заметит! Если б мы захотели, могли бы хоть весь террариум пронести. Она всё равно ко мне никогда не заходит.

      – Могут меня в этом доме хоть в туалете оставить в покое на несколько минут? – кричала мама.

      – Нет, – сказала Кэролайн.

      Пить кровь у неё получалось отлично. Она перестала нудить, только когда мама пообещала, что сама попросит леди Аристу подержать мистера Бина у нас дома во время каникул.

      Пока грызлись мама и Кэролайн, я выколупывала жвачку из волос Ника. Мы сидели в швейной комнате. Ник нашлёпал себе на голову почти полфунта этой гадости, но никак не мог вспомнить, как же это случилось.

      – Как можно не заметить, если что-то на себя наклеиваешь! – сказала я. – Придётся откромсать тебе пару прядей.

      – Не страшно, – сказал Ник, – всё равно леди Ариста говорит, что я стал похож на девочку.

      – У леди Аристы все на девочек похожи, у кого волосы длиннее спички. Для твоих чудных локонов это настоящий позор.

      – Да отрастут, не волнуйся. А отрежь-ка всё, а?

      – Маникюрными ножничками причёски не сделаешь. Для этого – марш к парикмахеру.

      – А давай ты сама попытаешься, – сказал Ник доверительным тоном. Он, очевидно, успел забыть, как я однажды уже подстригала его маникюрными ножницами, и вид у него был тогда, как у только что вылупившегося коршунёнка. Мне было семь, ему четыре. Его кудри понадобились мне тогда для парика. Парик вышел кривоватым, а меня на день посадили под домашний арест.

      – Только попробуй! – сказала мама. Она зашла в комнату и для пущей уверенности забрала у меня ножницы. – Если стричь, то только в парикмахерской. Завтра. А сейчас нам пора вниз на ужин.

      Ник сморщился.

      – Не волнуйтесь, леди Аристы нет дома, – мы с Ником переглянулись. – Никто не будет занудствовать по поводу жвачек в волосах или пятен на рубашке.

      – Что ещё за пятно? – Ник поглядел себе на живот. – Вот чёрт, гранатово-яблочный сок. Не заметил совсем.

      Бедный мой братишка, он был так на меня похож.

      – Я уже сказала, ругаться там некому.

      – Но сегодня ведь не среда! – сказал Ник.

      – И всё-таки их нет дома.

      – Крутизна.

      Когда леди Ариста, тётя Гленда и Шарлотта бывали дома, ужин превращался в натужную церемонию. Леди Ариста ругала Ника и Кэролайн (а иногда и бабушку Мэдди) за их манеры. Тётя Гленда всё время выпытывала про мои оценки, чтоб потом сравнить их с оценками Шарлотты, а Шарлотта улыбалась как Мона Лиза и говорила: «Это вас не касается», если её о чём-то спрашивали.

      Вообще-то мы могли бы спокойно обойтись без этих вечерних заседаний, но наша бабушка настояла, чтобы присутствовали все.

      Прощён мог быть лишь тот, у кого обнаруживалась заразная болезнь. Еду нам готовила миссис Бромптон. Она приходила с понедельника по пятницу, готовила кушать и стирала. (По выходным готовила то тётя Гленда, то мама. Пиццы или китайской кухни, к моему и Никовому