Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата. Татьяна Николаевна Зубачева

с Джимом, и ещё… Так что это уже личное. Ненавидит Старого Хозяина и его же смертельно боится. Ну, что ж, клин клином вышибают, так? Вот и попробуем сегодня клин. Чак достаточно окреп для решающего действия.

      Жариков оглядел приготовленный на маленьком боковом столике инвентарь. Бумага, ручка, пепельница, зажигалка, энциклопедический словарь на английском.

      В дверь осторожно постучали.

      – Входите, – сказал Жариков по-английски.

      Чак вошёл, плотно прикрыв за собой дверь, вежливо улыбнулся.

      – Добрый день, сэр.

      – Добрый день, Чак. Проходите к столу.

      По дороге на своё обычное место Чак покосился на боковой стол и разложенные на нём вещи, но промолчал, ни о чём не спросил. Сел к столу. Напряжён, подобран, как перед прыжком, свежевыбрит, все пуговицы аккуратно застёгнуты, волосы расчёсаны.

      – Как вы себя чувствуете?

      – Спасибо, сэр, очень хорошо, сэр.

      – Болей больше нет?

      – Нет, сэр.

      Скорость последнего ответа не понравилась Жарикову.

      – Вы ходите в тренажёрный зал? На гимнастику?

      – Да, сэр, – и с невольно прорвавшейся хвастливой улыбкой: – У меня всё получается, сэр.

      – Всё? – весело переспросил Жариков.

      Лицо Чака сразу окаменело, улыбка стала жалкой.

      – Рассказывайте, – мягко, но исключая отказ, сказал Жариков.

      Чак судорожно вздохнул.

      – Я… я не могу больше… – и совсем тихо, обречённым шёпотом: – бить не могу.

      Жариков молча ждал. И Чак, зная, что всё равно расскажет, так чего тянуть, стал объяснять.

      – Пока это «груша» или мешок, я всё могу. Представлю… человека, и сразу… немеет… как опять… паралич, – Чак опустил голову. – Потом проходит.

      Этого Жариков не ждал и даже не предполагал. Он попросту растерялся, а Чак, не заметив этого, продолжал:

      – Я… я дважды себя проверил. На руках, и ногами попробовал. И упал. Ноги отказали. Ведь… ведь не было же, ноги мне совсем не болели. А бить ими не могу. Мне… мне не жить теперь. Забьют меня.

      – Никто вас не тронет, – мягко и очень убедительно сказал Жариков.

      – Здесь – да, – кивнул Чак. – Вы запретили им трогать нас. Меня и Гэба. Они слушаются вас, сэр. А потом? В городе у вас власти нет. Прошу прощения, сэр, но это так.

      Чак говорил тихо, но с такой силой убеждённости, что Жариков понял: не переубедить. Никаких доказательств Чак попросту не услышит. Потому что не хочет слышать. Надо менять тему. Если тропа явно тупиковая, надо свернуть и поискать другую. Или хотя бы удалиться от опасного места.

      – Вы в библиотеке были, Чак?

      Чак вздрогнул и поднял голову.

      – Да, сэр. Мне разрешили посмотреть книги, сэр.

      – Взяли что-нибудь почитать?

      – Да, сэр.

      Чак отвечал очень осторожно. С одной стороны, доктор, можно сказать, велел ему читать, а с другой стороны… всякое ведь может случиться, у беляка всегда найдётся за что наказать. Книга, конечно, интересная, и парни, увидев, что он хорошо читает,