Мертвецы лыбятся на луну. Дон Нигро

в некоторых из этих комнат. Стены наверху такие тонкие.

      УИЛКИНС. Что делаю люди в этих комнатах, меня не касается, пока девушки платят мне за износ белья и кроватей. Обычная проститутка не так и отличается от замужней женщины, разве что проститутке еще и платят. А такой девушке, как ты, платить будут прилично. Тебя хотят все мужчины, которые приходят сюда, включая и твоего друга Шекспира.

      МЭРИ. Мастер Шекспир мне, как отец.

      УИЛКИНС. Видишь ли, отцы бывают разные. И ты это знаешь, так? Твой вот отвратительный тип. Ох, не зря говорят, помяни дьявола… Вон идет наш великий.

      (Появляется ШЕКСПИР).

      МЭРИ. Добрый вечер, мастер Шекспир. Надеюсь, этим вечером вы чувствуете себя хорошо.

      ШЕКСПИР. Чтобы все стало хорошо, дорогая, достаточно увидеть тебя.

      МЭРИ. Принести вам что-нибудь поесть?

      ШЕКСПИР. Что-нибудь выпить. Сегодня, думаю, больше ничего не потребуется.

      МЭРИ. Вам обязательно нужно что-нибудь съесть. У нас остался отличный кусок ростбифа. Для вас я его погрею с подливой.

      ШЕКСПИР. Ты заботишься обо мне больше, чем я того заслуживаю.

      МЭРИ. Кто-то же должен.

      (Уходит. Мужчины провожают ее взглядами).

      УИЛКИНС. Красавица, не правда ли?

      ШЕКСПИР. Под этой внешностью печальное дитя. Другим она приносит счастье, но сама несчастна.

      УИЛКИНС. Если пытаться понять женщину, станешь безумнее, чем она сама. (ШЕКСПИР садится, достает рукопись, кладет на стол). Значит, ты прочитал?

      ШЕКСПИР. Да. Я прочитал.

      УИЛКИНС. И? Что думаешь?

      ШЕКСПИР. Ты действительно это написал?

      УИЛКИНС. В смысле? Ты думаешь, пьеса хороша?

      ШЕКСПИР. Я не сказал, что пьеса хороша. Я только спросил, ты ли ее написал.

      УИЛКИНС. Тут же написано, Джордж Уилкинс. Я – Джордж Уилкинс. Тебе этого недостаточно? Да и какая тебе разница, кто это написал. Вопрос в том, будем мы работать над пьесой вместе или нет?

      ШЕКСПИР. Нет. Определенно, нет.

      УИЛКИНС. Так ты думаешь, пьеса нехороша?

      ШЕКСПИР. Я этого не говорил.

      УИЛКИНС. И все-таки, пьеса хороша или нет?

      ШЕКСПИР. Нет.

      УИЛКИНС. Она нехороша?

      ШЕКСПИР. Написана пьеса не очень. Не так, чтобы совсем плохо, но и нехорошо. Самое большее, приемлемо. Но я бы не сдавался. В пьесе что-то есть.

      УИЛКИНС. Что? Что в ней есть?

      ШЕКСПИР. Я не знаю. Что-то.

      УИЛКИНС. Как ты можешь говорить, что в пьесе что-то есть, если не знаешь, что именно?

      ШЕКСПИР. Это просто чувство, которое возникает, когда я читаю пьесу. Как мужчина может сказать, почему желает одну женщину, а не другую? Он это просто знает.

      УИЛКИНС. Я не знаю. Я не знаю, хороша пьеса или нет. Никогда не могу сказать. Поэтому я спрашиваю тебя. Что в ней такого? Что заставляет тебя чувствовать то самое, что ты чувствуешь, когда желаешь женщину?

      ШЕКСПИР. Она не заставляет меня чувствовать то самое, что я чувствую, когда желаю женщину.

      УИЛКИНС. Ты только-только сказал, что заставляет.

      ШЕКСПИР. Я сказал, что в пьесе что-то есть.

      УИЛКИНС. Итак, что-то тебя зацепило? Что именно? Дай понять, на что обратить внимание.

      ШЕКСПИР.