Камея из Ватикана. Татьяна Устинова

самом деле зашивал, тянул дратву, далеко откидывая волосатую руку.

      Тонечка улыбнулась ему и пошла дальше.

      Сапожник проводил ее глазами.

      Она миновала «Рублевочку», напомнив себе, что на обратной дороге нужно зайти и купить изюма – Родион обожал плюшки с изюмом, а завтра Праздник труда! Потом поликлинику – длиннющий бревенчатый барак с крылечком посередине. На ступеньках под навесом сидел флегматичный кот и дергал ушами на дождь.

      Возле отделения полиции на этот раз никого не было, должно быть, Ленька вел боевые действия в телефоне на посту, за столом, отделенным от коридора железной решеткой, а товарищ майор Мурзин маялся от скуки и вздыхал на своем рабочем месте.

      …В сценариях все не так!

      Города не такие, коты не такие, полицейские не такие!.. Может, фильмы и смотрят плохо, потому что все не так и зрители не верят!

      Следом за участком показался домик с палисадником и синей вывеской «Почта России» прямо над единственным окошком.

      Тонечка вошла в пролом в заборе – калитки не было видно – и поднялась на крылечко.

      Дождь у нее за спиной припустил, застучал по железной крыше.

      В домике были две комнаты, разделенные перегородкой. С одной стороны прилавок, похожий на магазинный, – Тонечка видела такие прилавки в фильмах 50-х годов про быт «новой деревни». Должно быть, когда-то он был полированный, ровный, но за много лет весь истерся, исцарапался, изошел фиолетовыми пятнами чернил. Здесь сильно пахло сургучом, и Тонечке сразу вспомнилось, как в детстве они с бабушкой ходили на почту за посылками. Дальние родственники присылали из Курска яблоки – роскошные, огромные, крепкие!.. На почте пахло сургучом, а когда маленькая Тонечка прикладывала нос к заколоченному ящику, сразу начинало пахнуть яблоками.

      Бабушка всегда носила летние перчатки, шелковые или кружевные, и, когда расписывалась за посылку, старалась не слишком глубоко макать перо в чернильницу – она терпеть не могла пятен!..

      На дождевской почте, напомнившей Тонечке детство, за прилавком сидела полная женщина в тренировочном костюме, зевала и листала картинки в телефоне.

      Как только Тонечка подошла, женщина перестала листать, вытаращила глаза и позвала:

      – Валюш, ты глянь!

      Тонечка вздохнула.

      – Здравствуйте, – сказала она. – Я в маске и перчатках, чтоб никого не заразить.

      – Сама больная, что ль? Валюш, погляди!

      С другой половины дома вышла невысокая, круглая, но при этом словно востренькая женщина, окинула Тонечку любопытным взглядом и всплеснула руками.

      – От удумали, от удумали, – заговорила она. – Сами заразу из-за границы энтой привезли и теперь к нам понаехали! У нас тута не Москва, милая! – прокричала она Тонечке в лицо, словно та была глухой. – У нас тута лечиться нехде, мы все от вашей заразы поганой перемрем! А мы-то по заграницам не шастаем!

      – Чего нужно? – сурово спросила полная тетка за прилавком. – Говорите, коли дело есть, да и с глаз долой!

      – Геноцид какой-то, – под нос себе пробормотала Тонечка.

      – Цыт