Ева. Книга 2. Ева Миллс

и ничто не могло свернуть его со стремительно сужающейся колеи, когда голая ополоумевшая Дороти выскочила из горящего дома и, упав ему на грудь, стала кричать, что внутри остались дети.

      Старшего ребенка он нашел сразу. Девочка спала, и он просто вытащил ее и вынес на воздух, скинув ничего не понимающую, растерянную, на руки воющей матери. Но мальчика в кровати не было. Он проснулся, еще только комнаты заполнялись гарью, и напуганный до смерти, спустился на первый этаж и спрятался под столом, укрытом до пола скатертью.

      В конце концов Лукас его нашел.

      Нашел раньше пожарных, которых наконец-то вызвали соседи, и которые примчались быстро, но все равно слишком поздно.

      Паренек обжег легкие и надолго попал в больницу, но остался жив. Я не настолько сука, чтобы хотеть небесного возмездия в лице невинного ребенка, но я была бы к тому же еще и лживой сукой, если бы сказала, что никогда не повторяла бессмысленный вопрос: почему он выжил, а мой муж – нет?

      «Слишком много дыма. Не выдержало сердце».

      На следующий день в свидетельстве о смерти запишут лаконичное «сердечная недостаточность», а горожане будут сочувственно перешептываться «как жалко, такой молодой», но мне на тот момент все равно.

      Локи нет.

      И больше никогда не будет.

      – Где он? – папа уменьшается под моим взглядом, впервые в жизни не зная, как меня утешить.

      – Там, в больнице. – неопределенно машет рукой, но я понимаю.

      «В морге».

      – Отвези меня туда.

      – Ева… Ты уверена, что хочешь этого? Завтра…завтра его приведут в порядок. – я не смотрю на Джека, но все равно ощущаю его отчаянное сопротивление. Он не хочет, чтобы я видела. Хочет меня оградить. Защитить.

      Я понимаю его.

      Я тоже хотела защитить Локи.

      Больнее всего, когда больно твоим любимым.

      Но мне уже не больно.

      – Отвези меня к нему. – повторяю я, и Джек меня отвозит.

      Глава 4. «Куколка последней надежды»

      «– Она сама нос задирает. Думает, если красивая, так весь мир у её ног. Чего ради мы её будем приглашать?»10

      За непохожесть на других платишь одиночеством.

      Если ты умна, приятна, не выпячиваешь себя напоказ, а главное, достаточно полезна, тебя будут терпеть. Улыбаться при встрече, вежливо здороваться и беседовать о погоде, случайно сталкиваясь в приемной у врача или субботним утром на рынке. Но ты всегда знаешь, что они тебя боятся – как что-то яркое, и потому ядовитое, выбивающееся из привычной формы для выпечки общественного теста. Как что-то опасное.

      И тебе нравится быть другой. Быть одной, зная, что за спиной стоит кто-то, кто позволяет тебе быть собой.

      И вы будете долго играть в эту игру, но однажды ты упадешь, и дашь им повод выпустить жало. О нет, ты не настолько глупа, чтобы думать, что они должны были помочь тебе подняться – признай, ты и сама их презирала. Тебе нужен только твой хранитель, а без

10

Мадонна «Английские розы»