Ева. Книга 2. Ева Миллс

не могла ответить, просто не могла разлепить губы и он, вдруг покрывшийся бисеринками пота, схватил меня за плечи, встряхнул и закричал:

      – Ева, скажи мне!

      Из моих глаз побежали слезы, но я никак не находила голос и только мотала головой. Он отнял мои руки от груди, потянул на себя и, увидев сломанную куклу, выдохнул так шумно, что его облегчение чувствовалось почти осязаемо.

      – Сумасшедшая. Чокнутая дура, я сейчас потерял десяток лет жизни. Я подумал, что-то произошло, с тобой, с ребенком… Ты себя видела? Ты сидишь дезориентированная и с синими губами из-за сломанной игрушки?

      – Это не игрушка. – я начинала из шока перетекать в истерику, и голос мой уже трясся.

      Лукас обнял меня, в его голосе уже слышалось веселое снисхождение:

      – А что же это, глупая.

      – Это ты. – я дрожала от рыданий, вцепившись в рукава его блейзера.

      – Ева. Ева, это не я. Я – вот он, целый и невредимый, и если мне в данный момент что-то и грозит, так это отсыреть от твоих слез.

      От того, что он меня не понимал, не хотел, не мог понять, мне стало еще хуже. Он хорошо меня знал и прекратил утешать, какое-то время просто не говорил ничего, давая мне выплакаться. Наконец глаза пересохли, и сил рыдать уже не было. Выпрямившись и утерев нос, попробовала объяснить.

      – Это плохой знак. Я знаю. Я чувствую. Что-то случится, Локи, ты веришь мне?

      Он покачал головой.

      –Я верю в то, что ты в это веришь. Ева, я тебя люблю и мне тоже нравились эти куклы, но то, что ты сейчас несешь – это полный бред. В следующий раз ты разобьешь зеркало и что, мы будем семь лет за каждым углом искать несчастье? А потом Риз нечаянно рассыплет соль и тогда ты что? Пригласишь экзорциста? А ну-ка прекрати накручивать себя!

      Его здравый смысл отрезвлял, вызывал желание стряхнуть липкий страх и поверить в лучшее. Вот же он, мой муж, спокойный и уверенный, а это всего лишь фарфоровая фигурка, разбитая по неосторожности.

      –Думаешь, это ничего не значит? – робко спросила я.

      – Ева, нас наказывают только те боги, в которых мы верим. Я уверен только в том, что зверски голоден, а на столе в баре наш картофель фри превращается в соленую резину. Пойдем обедать, а завтра я склею эту куклу, и она будет как новенькая.

      – Сегодня.

      Он тяжело вздохнул, а потом поцеловал меня в лоб.

      – Хорошо. Я вернусь домой и перед сном залечу раненного тезку. И ты тогда успокоишься?

      Я кивнула.

      – И не будешь весь уик-энд в Акадии трястись, как последний лист, когда я подойду слишком близко к краю обрыва или подавлюсь клешней лобстера?

      Я подумала и еще раз кивнула.

      – Ну тогда ладно. А теперь пойдем, любовь моя, пока я не съел тебя вместо сэндвича.

      За обедом я была напряженная и больше ковыряла свою еду, чем ела. Лукас заметил, но промолчал, не желая снова поднимать идиотскую тему. Я же чувствовала, что действие его разумных слов, поначалу вернувших мне адекватность, уже ослабло и я снова попадаю под власть паники. Наконец мы встали из-за стола и вышли на улицу. Лукас надел шлем и перекинул ногу через сиденье байка,