В клетке. Вирус. Напролом. Джон Скальци

записи он не похож на пьяного, – указала Ванн. – Когда я его допрашивала, от него не пахло и вел он себя не как выпивший. Да и вообще… – Она снова внезапно замолчала.

      – И часто вы будете так делать? – спросил я. – Меня это уже начинает доставать.

      – Шварц сказал о праве на конфиденциальность в отношениях «клиент – интегратор», а значит, Белл работал, – заключила Ванн.

      – Правильно, – ответил я и указал на труп. – И вот его клиент.

      – В том-то и дело, что он не клиент.

      – Не понимаю, – признался я.

      – Интегрирование – это лицензированная, узаконенная практика, – стала объяснять Ванн. – Ты находишь клиентов и принимаешь на себя ряд обязательств перед ними, но стать твоей клиентурой может лишь определенная прослойка общества. Подразумевается, что клиентами интеграторов могут быть только хадены. А этот парень «турист». – Она ткнула пальцем в труп. – При жизни он был вполне дееспособен.

      – Я не юрист, но все же позволю себе усомниться, – сказал я. – Священник может выслушать исповедь кого угодно – не только католика, а врач может объявить о врачебной тайне в первую же секунду, когда кто-то переступил порог его кабинета. Полагаю, Шварц заявлял именно об этом. Только то, что этот парень – «турист», еще не значит, что он не клиент. Отнюдь. Так же как некатолик вполне может исповедоваться.

      – Или же Шварц случайно проговорился и сболтнул нам, что в голове Белла кто-то сидел, – предположила Ванн.

      – Это бессмысленно, – возразил я. – Если Белл уже был интегрирован, зачем ему встречаться с каким-то «туристом»?

      – Может, они встречались ради чего-то другого?

      – Тогда зачем это? – спросил я и указал на гарнитуру.

      С минуту Ванн молчала, затем призналась:

      – Ну, не все мои теории безукоризненны.

      – Это я уже понял, – сухо отметил я. – Но не думаю, что дело в вас. Здесь вообще все лишено особого смысла. Убийство, а может, вовсе и не убийство; жертва без каких-либо документов, которая приходит на встречу с интегратором, возможно уже интегрированным и почему-то, по его словам, не способным вспомнить то, что он обязан помнить. Какой-то клубок несуразностей, да и только.

      – И что вы думаете? – спросила Ванн.

      – Да откуда я знаю! Я всего второй день на работе, а уже такие головоломки.

      – Ребята, закругляйтесь, – предупредил Диас. – У меня другой агент заказал аппаратную на пять.

      Ванн кивнула ему и снова повернулась ко мне:

      – Ладно, спрошу по-другому. Каковы наши дальнейшие действия?

      – Труп опознали? – спросил я у Диаса.

      – Пока нет, – не сразу ответил тот. – Как-то странно это. Обычно опознание не занимает много времени.

      – Значит, перво-наперво мы должны выяснить личность нашего мертвеца, – сказал я, уже обращаясь к Ванн. – И то, как он умудрился не засветиться в национальной базе данных.

      – Что еще? – спросила Ванн.

      – Узнать, чем Белл занимался в последнее время и кто в его клиентском списке. Может, всплывет что-нибудь интересное.

      – Ладно, –