Кира. Валерий Лисицкий

Я исподтишка разглядывал водителя. Макушка здоровяка подпирала крышу седана, а мягко сжимавшие руль руки больше походили на медвежьи лапы. Движения его при этом были легки и изящны, как у человека, привыкшего выполнять тяжёлую, но требующую сосредоточенности работу. Мне подумалось, что такому верзиле пошла бы борода лопатой, лежащая на мощной груди, но незнакомец, напротив, до синевы брил массивный подбородок. Серые больничные корпуса за окнами сменились городским пейзажем, и мой спаситель поинтересовался:

      – Тебе куда надо-то?

      – К метро…

      Мужчина хохотнул:

      – Да уж до дома не повезу, не надейся. Мало ли, вдруг ты тут поближе куда. А то я знаю, здесь в паре домов…

      Он осёкся, словно сболтнул лишнего, и резко сменил тему.

      – Ты же к нам регулярно ходишь, да? Ну, в больницу. Навещаешь кого?

      – Мать. В онкологии.

      – Дерьмово, – глубокомысленно произнёс водитель, и зачем-то уточнил: – А я патологоанатом.

      Больше никто из нас не смог придумать что сказать, и до заветной алой буквы «М» мы добрались в молчании. На меня напала сонливость, голова отяжелела и мысли замедлились, но я старательно держал глаза открытыми.

      – Ну вот, доехали… – пробормотал водитель.

      Кивнув ему, я быстро выдавил из себя слова благодарности и собрался выйти из машины. Но едва я собрался выбраться из салона, как он схватил меня за рукав:

      – Погоди, слушай…

      Занятый своими мыслями, я даже не испугался. Просто взглянул на него слегка удивлённо.

      – Слушай, я понимаю, что с мамкой твоей беда, но ты это бросай, ладно?

      Я не понял, о чём он говорит, но мой удивлённый взгляд почему-то привёл патологоанатома в ярость. Он заговорил с нажимом, а голос его завибрировал, словно в груди у мужчины заработал электромотор, медленно раскручивающий тяжёлый механизм. Мне подумалось в тот момент, что гигант наверняка страшен в гневе.

      – Послушай, ты! Не строй мне тут из себя! Я таких много повидал… по работе. Тощие, круги под глазами, всё такое. Не моё дело, конечно, но тем, что гердосишь, ты своей мамке не поможешь, ясно?

      Я едва не рассмеялся. Да что там – я хохотал бы до колик, если бы не был напуган тем, как переменилось лицо моего собеседника. Поэтому, старательно подавив улыбку, я ответил ему:

      – Я не гердо… Кхм. Я не наркоман.

      – А что с тобой тогда? Ты себя в зеркало видел вообще?

      Он всё ещё держал меня за рукав, и мне подумалось, что едва ли я смогу вырвать руку из его огромных, оплетённых выступающими венами, лап. Надо быть крепким, чтобы целыми днями ворочать и резать трупы… Во всех смыслах крепким.

      И я задался вопросом, стоит ли мне отвечать. Откровенничать перед случайным попутчиком не хотелось. Хотя он спас меня, да ещё и проявил участие, хотя мог молча высадить из машины, а следом выкинуть и из головы мои возможное проблемы. Поэтому я решил отделаться полуправдой, как раз соответствующей возникшему к нему полудоверию.

      – Я не сплю почти. Кошмары мучают.

      – Ого…