Роза, кинжал и корона. Оксана Царькова

Что за ужасающая вонь? Не может на том свете так вонять. Если, это только не ад. Тогда, всё логично. Вот, тебе, Розочка, за все твои прегрешения, за поцелуи без любви с женатыми мужчинами, за беспробудное пьянство и лёгкие ээээ. За них, наверное, не наказывают? Что я, за дура такая?! Даже в аду умудряюсь поковыряться в себе. Сейчас, всё и прояснится, когда тут, в аду, посветлее, и пожарче станет, и #К_ горячей_сковородке_Розы_задница_пристанет. Тьфу! И в преисподней, я опять, нашла что в ленту написать. Роза, ты неподражаема, и неисправима!

      Шевеление какое-то… Дыхание… Дзынььь-бряк… Искры летят.

      Не лети на свет! Так, вроде, в Голливудских фильмах говорят? Как не лети? Пол холодный, каменный, ползу на свет, скольжу в какой-то жиже… Боже, да я вся в Марином смузи уделалась по самое нехочу. Бррр. Огонёк разгорается…Копец! Вот это нежданчик…

      *

      Темнота. Как хорошо, тихо. Только дерьмом несёт. Рай, а дерьмо никуда не исчезло. Дирк, очнись, если холодно и темно, то это ночь в Бринберге, а ты лежишь на булыжной мостовой на задах булочной Боги. В том же месте – под нужным углом. Рая нет. Жизнь продолжается… Кинжал! Боги забрал кинжал. Ох! Вот он – в твоей правой руке. А кремень и кресало за пазухой. Отползи из угла, садись и добудь огонь, оружейник. Чирк, чирк. Молодец, Дирк. Теперь, свеча, что всегда с тобой, в кармане передника. Зажглась. Огонёк дрожит и вырывает из тьмы два огромных круга, соприкасающихся друг с другом. Это не Бринберг! Куда свёз его бездыханное тело этот пройдоха Боги? Только не к лекарю за окраину, что мертвецов покупает по десять дукатов. Только не к нему… Рядом кто-то зашевелился и подползает к Дирку. Мертвецы оживают. Конец света настал… Дирка сковало ужасом. Он только и может, что держать в руках свечу и кинжал. Остальное в нём оцепенело от смертельного ужаса, замерло…

      *

      Темно. Хорошо! Нет этих горячих углей на затылке. Здесь, в раю Раван его не видит. Крон блаженно улыбается. Какой славный конец. Он победил зверя и пал смертью храброго рыцаря. О нём будут горевать чистые девы, слагать песни, осыпать его могилу Орелиновым цветом. Запах тут вокруг царит смердящий. Кровь, дерьмо, и ещё какая-то дрянь, несносно воняющая как прокисший горох. Совсем на рай не похоже. Крон нехотя оглянулся вокруг. А здесь, пожалуй, кто-то есть. Его острый слух уловил шевеление, шлёпанье, кряхтение.

      Щёлк! Да это же кресало! Никакой это не Рай. А значит, Раван затащил его в фамильный склеп королей Вэндела, умирать в нём живьём. Нет. Откуда в склепе живые люди, да ещё и с кресалом. Темница! О! Он будет здесь до скончания дней гнить среди простолюдинов, питаться объедками и крысами… Но, затылок не жжёт, так что, главная пытка, ежедневно мучавшая его бедное тело, позади. Если подумать, то и здесь можно неплохо пристроиться. Договориться, подкупить охрану… Огарочек свечи задрожал слабым пламенем, и выхватил из тьмы кусочек его узилища. Два круга, один возле другого. Давно, он их видел на картинке в Большой книге. Читать было лень, пролистнул. Нет. Он хотел прочитать, но затылок велел ему пролистнуть дальше и думать, что лень. Раван! Так вот как ты следишь за каждым моим шагом, живёшь за меня, входишь в мои мысли, выжигаешь меня изнутри, оставляя место для себя. Вот я какой Крон, король Вэндела, когда нет тебя внутри моей головы, Раван… Я пуст, во мне нет ничего от меня, ничего… Крон горько заплакал, как малыш, размазывая