Трупный цветок. Анне Метте Ханкок

громкий удар в дверь, и в комнату вошёл Могенс Бётгер. На картонной подставке он принёс три бумажных кофейных стаканчика из кофейни напротив.

      – Доброе утро, – кисло и безынициативно сказал он.

      Элоиза и Огорд посмотрели на него и переглянулись. Белая рубашка была не выглажена и не заправлена в брюки, а волосы слева на затылке странно вздыбились. Обычно он выглядел до такой степени ухоженно, что это было, можно сказать, на грани здравого смысла, а сегодня он как будто решил слиться с серой массой. Довольно сложная задача для человека ростом два метра четыре сантиметра.

      – Извините, опоздал, мне просто нужно было сперва отвести Фернанду в ясли, а она устроила форменную истерику, когда пришло время прощаться. Чёрт возьми, легче заставить налогового афериста взять на себя всю полноту ответственности, чем заставить годовалого ребёнка перестать плакать. И уснуть вечером, кстати, тоже. Я не могу понять, как люди, у которых есть дети, каждый день это делают?!

      Он с укоризной посмотрел на них обеих и тяжело опустился на стул рядом с Огорд.

      Дочь Могенса Бётгера появилась на свет после довольно легкомысленного летнего флирта с 41-летним тренером по фитнесу. После двух совместных ужинов она была беременна, а он на мели. Он кричал, плакал, умолял и пытался подкупить её сделать аборт, но, сколько бы он ни шумел, он ничего не мог сделать с её биологическими часами, время на которых неумолимо бежало. Поэтому теперь раз в две недели он проводил с дочкой три дня и имел, мягко говоря, натянутые отношения с её матерью.

      – Не смотри на меня, – сказала Элоиза. – Мне ещё только предстоит познать радость материнства.

      – Ну да, но вот именно поэтому я опоздал и вдобавок выгляжу как Могенс Глиструп. Я принёс вам кофейку, – сказал Бётгер, подавая им стаканчики. – Так, ну, что происходит? Зачем мы собрались?

      – Ещё одно прислали, – сказала Элоиза.

      – Ещё одно что?

      – Письмо.

      Тут Бётгер заметил письма на столе. Он потянулся к ним.

      – Можно?

      – Да. Вот оно, – сказала Элоиза, указывая на новое письмо.

      Он осторожно взял письмо за края, развернул и прочёл его вслух.

      Дорогая Элоиза!

      У меня это 4, у тебя – 13.

      Если я скажу «Amorphophallus Titanum», ты ответишь «Lupinus».

      Моё второе имя начинается с «Э», а твоё?

      Я так много о тебе знаю.

      Ты знаешь обо мне чуть меньше.

      Но мы связаны через него, теперь я это понимаю.

      Ты видишь это?

      Теперь ты видишь это?

      Если уж я лишена возможности лично видеть тебя, Элоиза, то, по крайней мере, подари мне сладость твоего образа в твоих высказываниях.

Анна Киль

      – Чёрт подери, – сказал Бётгер, переводя взгляд на своих собеседниц. От удивления он так поднял брови, что они чуть не исчезли со лба. – Ты абсолютно уверена, что не знакома с ней?

      – На сто процентов, – кивнула Элоиза. – Я понятия не имею, почему она выбрала меня и почему это мы с ней «связаны».