Ёкай. Валерий Лисицкий

на прощание и повесила трубку, не дожидаясь ответа. Стёпа наклонился зачерпнуть воды из-под крана, чтобы побрызгать на лицо, и только тут увидел, как дрожат его пальцы.

      *

      Дарья, уже смывшая с лица косметику и переодевшаяся в старые пижамные штаны и растянутую футболку, бросила телефон на кровать.

      – Тупой алкаш, твою мать! – рявкнула она в пространство.

      Это помогло успокоиться.

      – Ничего, сука, недолго терпеть осталось… Я тебе борзость-то поумерю…

      Рывком поднявшись с дивана, она прошла в комнату. Торопливо просмотрела брошюрки, но ни одна не привлекла её внимания. Тогда она влезла на верхнюю полку шкафа и достала с неё маленькую книжецу. Усевшись обратно к столу, принялась бережно перелистывать жёлтые ломкие страницы, скользя взглядом по плохо различимым латинским буквам. Кое-где над словами виднелись написанные карандашом переводы. Несколько строк были исправлены, причём, судя по состоянию чернил и фиолетовым брызгам на бумаге – не один десяток лет назад, ещё перьевой ручкой.

      – Так… Хм…

      Дарья отыскала таблицу, в которую вперилась долгим задумчивым взглядом. Громоздкие латинские названия и цифры рядом. Сбивали с толку не только слова на мёртвом языке, но и то, что, по непонятному капризу составителей таблицы, веса разных ингредиентов указывались то в граммах, то в унциях, то в дробных частях фунтов. Сбиться было проще простого. Легонько скользя ногтем по бумаге, она принялась в который уже раз пересчитывать состав смеси.

      *

      Соня некоторое время постояла перед дверью, покусывая губы и то приподнимая руку, то вновь её опуская, но так и не дотрагиваясь до звонка. Время подбиралось к семи часам вечера, в подъезде было темно, и шнырял по углам ледяной сквозняк. Хотелось войти в тепло отцовского дома, оставить за дверью стылую осеннюю влажность, но она никак не решалась.

      Соня знала, что можно оставаться близким с человеком, даже будучи далеко от него. Но также она знала, что это правило работает и в обратную сторону: быть близким и быть рядом – не всегда одно и то же. И всё же она заставила себя позвонить. Не то пожалела потраченного на дорогу времени, не то по старой памяти не посмела ослушаться отца.

      Замок щёлкнул сразу же, и Соня задумалась, не ждал ли он, стоя с другой стороны, и подглядывая за ней в глазок. Или просто слушая, как она топчется на коврике.

      – Соня! – улыбнулся он.

      – Привет, пап, – ответила девушка, старательно вымучивая улыбку.

      Отец обнял её, одновременно переводя через порог. Даже не так. Скорее заключил в объятия и затащил в квартиру. Нежно, но настойчиво. Соня не сопротивлялась, но и рук навстречу родителю не протянула – только наклонилась всем телом вперёд, крепко сжимая сумку. Отца это ничуть не смутило. Отстранившись, он осторожно пригладил волосы дочери, наклонил голову вправо, потом влево, разглядывая её, и, наконец, заключил:

      – Какая ты у меня красавица!

      – Спасибо, пап, – ещё раз улыбнулась Соня.

      Вешая куртку на вешалку и переобуваясь, она тайком разглядывала отца и пыталась вспомнить, была ли у него на висках седина,