У края. Анатолий Зарецкий

мне только не хватало. Чего ради? Но Волков есть Волков – типичный молодой предприниматель, о котором давно уже лестно пишут все ивановские газеты.

      Та жуткая поездка походила на авторалли. Мы неслись в левом ряду, смахивая зазевавшихся ослепительным светом всех пяти прожекторов. Стрелка спидометра болталась между ста пятьюдесятью и двумястами километрами в час. И это по ужасному шоссе с рытвинами и колдобинами. Но сильнее, чем жесткая болтанка, досаждал кондиционер. Мы с Костиным чувствовали себя замороженными тушками, а с Волкова градом лил рабочий пот.

      Лишь ближе к Иванову разогнаться свыше ста двадцати оказалось невозможным. И только там нас ухитрился изловить гаишник, стремительно бросившийся вперед жезлом из жиденьких придорожных кустов и прямо под колеса летящего двухтонного кирпича. Истошный визг тормозов, перегрузки, как у космонавтов, и мертвая тишина заглохшего экипажа.

      – Ты кто такой?! Из какого отряда?! – разорвал ее Волков.

      – Да я здесь в отпуске, – опасливо стушевался гаишник, забыв представиться.

      – Ну, и какого хрена под колеса кидаешься?

      – Превышаете.

      – Мы?! Гы-гы. Я всегда превышаю.

      – И ремень не пристегнут.

      – Заметил он с пятисот метров. Гы-гы. Я всегда так езжу. Ладно, отдыхай, отпускник, – протянул Волков червонец через раскрытое окошко дверцы.

      – Спасибо, ребята. Но вы там осторожней. Не нарушайте.

      – Ладно! – рванули мы с места в карьер с жуткой пробуксовкой колес.

      Город Иваново поразил абсолютно разбитой дорожной сетью. «Идеальная среда для подготовки водителей внедорожников», – подумал, отдыхая от скоростной гонки.

      Меж тем Волков завез в какой-то пансионат:

      – Владение самого Михалкова, – с гордостью объявил он, не уточнив, однако, которого из них, – За все уплачено. Отдыхайте, а я поеду, обрадую жену. Завтра в восемь за вами заедут.

      Нас поселили в приличном сельском домике с евроремонтом, который оказался в нашем полном распоряжении, и показали, где можно поужинать.

      Заведение оказалось рестораном. У меня были на всякий случай сто долларов и совсем немного рублей. У Костина и того меньше.

      – Что у вас за странные деньги? – удивленно спросила официантка, разглядывая купюру.

      – Доллары, – ответил ей.

      – Доллары?! Первый раз вижу. И что мне с ними делать?

      – Да что угодно! Можно разменять, – подсказал Костин.

      – Где? – спросила официантка.

      – Пригласите вашего шефа, – попросили ее.

      Шеф оказался еще более бестолковым. Он вертел и мял пальцами незнакомую купюру, смотрел ее на свет, оставалось лишь на зуб.

      – А у вас других денег нет? – неуверенно спросил он, не решаясь вернуть то немногое, чем мы могли расплатиться за прекрасный вечер.

      Увы, других денег у нас не было, а наши слова о каком-то обменном курсе сельским населением не воспринимались. С трудом разошлись, взяв сдачу бутылкой водки.

      И остаток того вечера прошел в незабываемых воспоминаниях о былой жизни.

      Едва