И дети их после них. Николя Матье

«построиться», заиметь «хижину», и худо-бедно у них это получилось. Через каких-то двадцать лет они выплатят кредит и станут полноправными домовладельцами. Стены из гипсокартона, двускатная крыша, как обычно строят в регионах, где полгода идут дожди. Электрическое отопление давало минимум тепла и огромные счета на оплату. А еще в доме были две спальни, встроенная кухня, кожаный диван и сервант с люневильской фаянсовой посудой[4]. Большей частью Антони чувствовал там себя дома.

      – Гляди-ка, а вот и наш красавчик.

      Эвелин Грандеманж первой заметила Антони. Она знала его еще совсем маленьким. Он даже первые шаги сделал на дорожке перед их домом.

      – Как подумаю, что он сделал свой первый шаг на нашей дорожке…

      Ее муж кивнул. Коттеджному поселку Ла Грапп исполнилось уже больше пятнадцати лет. Жили там как в деревне, или почти так. Отец Антони взглянул на часы.

      – И где ты был?

      Антони ответил, что провел весь день с кузеном.

      – Я заезжал сегодня к Шмидтам, – сказал отец.

      – Я там все закончил…

      – Да, но ты забыл перчатки. Иди сюда, садись.

      Взрослые сидели на складных стульях вокруг пластмассового садового столика. Все баловались пивком, и только Эвелин пила портвейн.

      – От тебя пахнет тиной, – заметила Элен, мать Антони.

      – Мы купались.

      – Я думала, что ты брезгуешь. Смотри, покроешься весь прыщами. Там же полно сточных вод.

      Отец заметил, что он от этого не умрет.

      – Сходи лучше себе за стулом, – сказала мать.

      Папаша Грандеманж похлопал себя ладонью по ляжке, в шутку предлагая Антони сесть к нему на колени.

      – Давай, не стесняйся, не упадешь.

      Это был двухметровый детина с огромными, жесткими, как деревяшки, ручищами, на которых недоставало трех фаланг. На охоту он ходил с особым ружьем, позволявшим ему нажимать на курок безымянным пальцем. К тому же он был неисправимый остряк, правда, над его остротами мало кто смеялся. Антони знал кучу людей, которые шутили вот так же, больше из вежливости.

      – Я все равно не останусь.

      – А куда это ты собрался?

      Антони повернулся к отцу. Лицо у того вдруг стало жестким, матовая кожа натянулась. Красиво.

      – Завтра же суббота, – ответил Антони.

      – Да оставь ты его, у него каникулы.

      Это вмешался сосед. Отец вздохнул. С Люком Грандеманжем они раньше работали вместе на складе Рекселя, сразу после остановки доменных печей. Они оказались среди первых, кто уволился по собственному желанию и переквалифицировался потом по программе переобучения в водителей автопогрузчиков. В то время такое решение показалось им правильным: катайся себе целый день на автокаре – как будто игра. А потом на Патрика Казати посыпались неприятности. В один день он лишился и водительских прав, и работы – по одной и той же причине. На права ему удалось пересдать после полугода административных заморочек и занятий в «Синем Кресте»[5]. А вот с работой

4

Имеется в виду фаянсовая посуда, произведенная в городе Люневиль на знаменитой фаянсовой мануфактуре, открытой в 1730 году и существующей до сих пор.

5

Международная федерация Синего Креста – организация, основанная в Берне (Швейцария) с целью оказания помощи людям, страдающим разными зависимостями, в том числе и алкогольной.