И дети их после них. Николя Матье

что?

      – Не знаю, я же газет не читаю.

      – А кто это был?

      – Да один из этих чудиков из Энникура. Хреново ему пришлось, думаю.

      – Да ладно, такие не помирают. Наверняка выкарабкался.

      Но Маню не оценил этого сарказма, обычного, когда речь заходила о «головастиках». Его отец оттрубил на «Металоре» с самой школы и до несчастного случая. Дяди тоже провели там всю жизнь. И дед. То же можно было сказать и про Казати, и про половину семей из долины. Он снова заговорил бесцветным голосом:

      – Ладно, парни. Чего вы хотите?

      – Буали.

      – Что Буали?

      – Ты их знаешь. Ты же со всеми по корешам, да?

      – Ничего я не знаю. И с этими людьми никогда не имел дела. В чем проблема-то?

      Кузен пояснил в двух словах. Про тусовку, про то, как туда заявился Хасин. Про пропажу мотоцикла. Про их подозрения. Услышав про байк, Гранд восхищенно присвистнул.

      – Вот как узнает твой папаша…

      – Ты точно не можешь с ними поговорить?

      – И что я им скажу? Вы же даже не уверены, что это они.

      После этих слов вся затея показалась им абсолютно бессмысленной. Кузен еще побарахтался для вида, потом разговор сам собой сошел на нет. Снова стало слышно, как гудит под ударами металлических шариков завод. Приставив ладонь козырьком ко лбу, Гранд пытался что-то разглядеть. Потом снова повернулся к ним.

      – Ладно. Угощу-ка я вас. Так-то лучше будет.

      Ребята подумали, что он поставит им еще по пиву в «Заводе», но вместо этого он повел их к себе. Жил он совсем рядом. По направлению к кладбищу. Отказаться ребята не посмели.

      По дороге Антони все думал о тех пацанах-полуидиотах, которые добивали завод. Они жили в крошечных поселках, сгрудившихся вдоль пустых дорог с разваливающимися старыми фермами, заброшенными почтовыми отделениями и старой рекламой моющих средств на стенах. Неизвестно почему, но все, кто жил в этих местах, были похожи друг на друга, у всех были непропорционально большие головы, стрижка под ноль и оттопыренные уши. Зимой их было не видно, но как только наступали хорошие денечки, они объявлялись в городе на своих переделанных тачках и тарахтящих мопедах. В центре они ходили по стенке, но в привычной для них обстановке это было нечто. Рассказывали, что они едят собачатину, даже ежей. В начальной школе Антони общался кое с кем из этих. Жереми Югно, Люси Крепер, Фред Картон. В общем-то, неплохие ребята, но уже обозленные, задиры и драчуны. После начальной школы их больше не видели. Видимо, до совершеннолетия их держали где-то в спецучреждениях. Потом они жили маргинальной жизнью на пособия, подворовывали, спали кто с кем, невзирая на родство, лупили друг друга и время от времени производили на свет какого-нибудь отморозка, наводившего страх на всю округу.

      Маню жил под самой крышей, и там было еще жарче, чем в кабаке.

      – Устраивайтесь, – сказал Гранд, указывая на раскладной диван.

      Затем распахнул настежь окна. Ребята уже обливались потом.

      На полу