И дети их после них. Николя Матье

не поздно.

      – Ты всегда поздно возвращаешься.

      Хасин уже вышел из комнаты. В коридоре он поспешно натянул кроссовки и куртку, но это не помогло ему избежать последнего совета.

      – Наделаешь глупостей – пеняй на себя.

      Хасин пообещал глупостей не делать и вышел к приятелям, уже ожидавшим его на площадке у подъезда. Кадер немного дулся. Хасин поддразнил его ровно столько, сколько было нужно, чтобы привести настроение в норму. Потом все стали просто без дела смотреть, как крутятся на автодроме машинки. Элиотт свернул маленький косячок, у него почти ничего уже не осталось. Маловато на шестерых. Вместо расслабления это вызвало всеобщее раздражение.

      – Чего делать будем? – спросил Саид.

      Этот ритуальный вопрос все слышали раз по десять за день.

      – Не знаю.

      – Двинем куда-нибудь.

      – Куда двинем?

      – Двинем, там посмотрим.

      – Двигай, только не усни.

      Каждый старался вытянуть из косяка как можно больше. Мусс вообще обломался: ему осталось только раздавить окурок в пыли.

      Вскоре мамаша с дочкой вырубили ток, и последние посетители растворились в темноте. Женщины тоже удалились вместе с кассой, на прощание помахав ребятам. Дома теперь сложились в пейзаж из прямых линий, усеянных голубыми осколками. Возраст городка канул во мраке. Не осталось ничего, кроме темных громад, острых граней да освещенных окон. И скуки.

      – Блин, ну и тоска…

      – Ёпрст, что будем делать-то?

      – Пошли, плевать, что-нибудь придумаем.

      – Сверни хотя бы еще косячок.

      – Ну уж нет, у меня вообще почти ничего не осталось.

      – Завтра получишь, нормально.

      – Вот завтра и посмотрим.

      – Слушай, не будь ты сукиным сыном, плевать на твои проблемы.

      – Сказал – завтра.

      День подходил к концу. В понедельник Хасин попробует продать байк. Он знал одного типа, который торговал всякими железками. За него можно будет взять пол- сотни.

6

      Когда кузены добрались до дома Антони, было уже утро. Они чувствовали себя грязными, разбитыми. Плюс ко всему их поджидал отец, сидя за рулем своего грузовичка. Тут же был и сосед в шортах и пляжных шлепках со стаканчиком дымящегося кофе в руке. Увидев их, он расхохотался, но это было скорее попыткой разрядить ситуацию. В грузовичке работало радио, и гнусавый голос без конца повторял припев какой-то песенки.

      – Ну и где вы были, гаврики?

      Отец посмотрел поверх солнечных очков куда-то вдаль, словно хотел определить по солнцу, который сейчас час. Ребята застыли, не доходя до него, и стояли, опустив руки.

      – Да уж, хороши гуси, – сказал сосед.

      Отец кашлянул, прочищая горло, протянул руку к бутылке с водой, стоявшей рядом с ним на сиденье, отпил добрую половину и поставил обратно. Видно было, что он тоже не в лучшей форме. Он еще раз прочистил горло и закашлялся.

      – Я уже несколько часов жду. Где ты шлялся?

      – Сегодня суббота, – проговорил Антони.

      – И что? Поэтому ты можешь не ночевать дома?

      Ребята долго шли, возвращаясь из Дремблуа,