Епістолярій Тараса Шевченка. Книга 2. 1857–1861. Группа авторов

бо мені й досі сниться Дніпро і темний ліс попід горою. Контрактуй на своє ім’я. На сей случай я оставив письмо у Вольського і аркуш гербового паперу в 90 коп. На тім тижні у мене будуть гроші, то як треба буде, то я зараз і пошлю тобі. Добре було б, якби Йосип або Микита взялися за постройку: веселіше б гроші платить. Якби ти побачився з ними. Як побачиш Дзендзєловського, Липомана і Грудзинського і його стару матір, то поцілуй їх всіх за мене.

      Чи ти получив моє письмо з Прилук?

      Пришли мені оту маленьку книжечку і клаптики з нею; хоч перепиши; мені розрішено друковать, то книжечка та тепер мені треба. Посилаю Рузі не всеобщую историю, а Робінзона Крузо: для языка це буде лучче. Історію пришлю на той рік або сам привезу.

      Сестру, тебе і всіх діточок ваших тричі цілую. Оставайся здоров. Нехай тобі Бог помагає на все добре.

      Брат Т. Шевченко.

      347. В. П. Маслія до Т. Г. Шевченка

      10 вересня 1859. Київ

      Киев, 1859 года, 10 сентября.

      Мій любий земляче,

      Тарас Григорьевич!

      Так как я думаю, что такое неожиданное, и, может быть, не в пору начатое письмо мое с первого разу озадачит Вас, навеет много различных дум и не расположит Вас к моим искренним словам и мыслям, выработавшимся на степях Украины, – то прежде всего прошу Вас, дорогой певец, не смотрите на это письмо как на что-нибудь странное, необыкновенное, родившееся в минуту праздности и наполненное пустословием, не смотрите на меня как на хитрого льстеца, как на чье-нибудь орудие – но взгляните на меня с высоты своего многостороннего гения как на малоросса-степняка, как на украинца, родного Вам по языку, по обычаям, по любви к «нашей рідній неньці» и к литературе. Предугадывая Ваш малороссийский взгляд, просвечивающий так ярко в Ваших творениях, взгляд «певца Малороссии милой своей», я открываю Вам свою, быть может, еще детскую, еще не совершенно установившуюся душу (т. е. дух), и уверен, что не сделаюсь предметом насмешки как в глазах Ваших, так и в глазах Ваших друзей. Цель этого письма, по-моему, совершенно невинная, бескорыстная – познакомиться с Вами, величайший поэт новейшего времени, хотя заочно, т. е. письменно, если нельзя было этого сделать лично. Я надеюсь, что Вы не отвергнете моей просьбы, столь для меня драгоценной, столь для Вас удобоисполнимой. Вы меня видели и, может быть, помните. В июле месяце этого года Вы были в нашей неблагодарной Украине, были в местечке Мошнах. Я, услышав о Вашем приезде, решительно забыл все, что вокруг меня делалось. Меня занимала одна мысль – увидеть Вас, и я увидел; но Вы были тогда грустны, неприступны для разговора. Вы, верно, помните, когда Вы приехали с гимназистами станового Добржинского под горы, они пошли прощаться с полковником Ягницким, – а я выбежал увидеть в первый раз малороссийского гения, о котором я часто мечтал и восхищался созданиями. Я просил Вас к себе в дом, вспоминая профессора Павлова, Вы отказали. Я отправился с Вами к новому княжескому дому, желая услышать от Вас пророческое слово. Вы смотрели на меня недоверчиво, подозрительно – но напрасно: я следил за Вами, но не как сторож, не как шпион, а как Ваш преданнейший