Земля имеет форму чемодана. Владимир Орлов

в опочивальне, Куропёлкин удивился тому, что он ещё жив. И ещё более был удивлён, что разбудила его и возвратила к реалиям жизни горничная Дуняша, объявившая уже на пороге его квартирки в дворовом флигеле:

      – Ну, Евгений Макарович, более я вам не собака-поводырь.

      – Как это понимать? – спросил Куропёлкин.

      – Вам разрешено свободное передвижение внутри поместья без права выхода за заборы, – сказала Дуняша.

      – То есть? – удивился Куропёлкин. – И кем разрешено?

      – Более ничего не могу вам сообщить, – сухо, будто бы была из-за чего-то раздосадована на Евгения Макаровича, сказала Дуняша, – не имею для этого ни полномочий, ни знания.

      – Удивительно это, – пробормотал Куропёлкин. И тут же поинтересовался у горничной, вышло – что из вежливости, словно ничего более путного или более серьезного не могло ему сейчас прийти в голову: – И как, Дуняша, начали ли вы читать шведский детектив?

      – Начала! – оживилась Дуняша. – Двести страниц уже прочла!

      «Шустрая, однако, читательница! Двести страниц! А я и семидесяти толком не одолел…» – подумал Куропёлкин. И тотчас вспомнилось ему вчерашнее ночное соображение. Состояло оно вот в чём. Не выслушала ли до прихода в опочивальню госпожа Звонкова изложение Дуняшей трети первого тома Стига Ларссона? А потому при безответственной болтовне его, Куропёлкина, она и похихикивала?

      И что?

      К Люку-то его не направили. И даже разрешили воробьём обыкновенным погулять по здешним закоулкам. Скажем, в поисках мошек. Пусть и на час. Пусть и без права на прыг-скоки через заборы. Всё равно приятно.

      Хотя и подозрительно.

      Даже если его болтовня и могла понравиться.

      Не затевала ли с ним госпожа Звонкова какую-то выгодную для себя игру? Или просто забаву? И кем была в этой игре горничная Дуняша?

      С улыбчивой прежде Дуняшей ухо стоило держать востро.

      46

      А после завтрака Дуняша Куропёлкина снова удивила.

      Поинтересовавшись, хороши ли были нынче цыплята табака, и услышав от Куропёлкина одобрение поваров кухни для дворовой челяди, сказала:

      – Да небось эти цыплята вам уже надоели?

      – Пока не надоели, – благодушно, отводя ото рта зубочистку, произнёс Куропёлкин.

      – И мысли ваши, Евгений Макарович, – с неожиданной (сегодня) игривостью или даже таинственностью спросила Дуняша, – о необходимости двух кружек пива после сытного завтрака вас не покинули?

      – Да если бы они вздумали меня покинуть, – заявил Куропёлкин, – я бы их догнал! Но увы… Да вы и сами знаете…

      – Знаю, – подтвердила горничная. – А потому вы сейчас, а я выйду, крючок дверной набросьте, да, вам крючок на двери приделали, и соблюдайте конспирацию. Извините, настоящих кружек на мойке нет.

      Последние слова Дуняша произнесла уже без всякой игривости, а с очевидным волнением. Когда же она вышла, вскочивший с лежанки Куропёлкин, обнаружил в прихожей на полу две бутылки пива «Жигули. Барное». Что это