419. Уилл Фергюсон

колокольцы, рикошетило. Вращались колеса обозрения, вертелись центрифуги. Звякали силомеры, в будке угадывали, сколько ты весишь. Мороженые бананы и чизкейк во фритюре. Проулки под фонарями, грохот молочных канистр. «Брось мяч, получи приз! Каждому по силам!»

      Уоррен где-то пропадал с друзьями, мать не любила толпы – развлекать Лору выпадало отцу.

      Только она была мала для взрослых аттракционов, а он великоват для малышовых, так что вечерами напролет она каталась на «Танцах у божьей коровки» или «Экспрессе пяденицы» (американских горках с одним-единственным кругом и одной-единственной кочкой), а отец махал, когда она проезжала мимо.

      Пока стояли за мини-пончиками – влажными, теплыми, с корицей, кульминация каждой поездки в луна-парк «Табун», – Лора пошла вперед, вдоль очереди, а отец остался. Она вдумчиво изучила меню на доске, после продолжительных размышлений выбрала «Большой пакет», побежала обратно, и тут ей что-то попалось под ноги. Двадцать долларов.

      Примчалась к отцу, задыхаясь:

      – Гляди!

      Восторг ее, впрочем, оказался краток.

      – Миленькая, – сказал он, – это не наше, нельзя это брать.

      И они пошли вдоль очереди и всех спрашивали, не терял ли кто двадцатку. Один за другим все отвечали «нет», а потом они наткнулись на толпу ухмыльчивых подростков.

      – Ага, – сказал один. – Моя.

      Уходя, Лора слышала, как подростки смеялись.

      – Это не их, – сказала она, совсем надувшись.

      – Возможно, – сказал отец. – Но точно не наша.

      И она потерялась где-то в бреши между «возможно» и «точно» – остаток вечера псу под хвост. Шагая с отцом по луна-парку, разобиженная рука в его руке, мимо киосков «орел или решка» и призов за «дартс», Лора про себя вела учет всему, что могла бы купить на утраченную двадцатку:

      • снежный шар с конным полицейским

      • бандану со стразовым приветствием «Салют, чувак!»

      • веер открыток для бабули

      • розовое облако сахарной ваты

      • светящийся в темноте блокнот, на обложке провозглашающий «Табун» «величайшим шоу на земле»

      • медвежонка в старческих очочках а-ля Румпельштильцхен

      • пластмассового ковбоя-копилку

      • билет на «Всевидящего оракула»

      • кучу блестящих резинок для волос, блеска для губ и светящихся браслетов

      По сторонам уплывали возможности, а Лора все выглядывала ухмыльчивых парней, выхвативших двадцатку у отца. Так и не увидела, да оно и к лучшему. Что бы она сделала? Выследила их, как Нэнси Дрю? С упреком наставила палец на вожака?

      Но Лора, кажется, так и не простила отца. В глубине души – не простила, а это самое главное.

12

      В небе, вдали – артерия молнии.

      Грозы без дождя.

      Ветра без воды.

      Она проснулась, а когда села, с нее посыпалась пыль, и голос, что странствовал вместе с нею, вновь встрепенулся, вновь прошептал: «Вставай. Иди дальше. Не останавливайся».

13

      На улице Огден остались три следа, надо разбираться: след перевернутого автомобиля