Долгое дело. Станислав Родионов

его комната?

      – А он жил на кухне.

      – Почему на кухне?

      – Спит себе на подстилке…

      Леденцов опустил блокнот и ухмыльнулся. И хотя бледное лицо Петельникова никогда не краснело, он почувствовал на нем злобный жар, который стянул щеки старшего инспектора какой-то сухостью.

      – Товарищ Леденцов! Составьте протокол о ложном вызове и привлеките гражданок к административной ответственности. Кстати, где участковый инспектор?

      – Как так привлечь? – удивилась маленькая, главная тут.

      – Так! – отчеканил Петельников. – За собачий вызов.

      – Василий Васильевич не собака, а котик.

      – Тем более!

      Вторая старушка подкатилась к Петельникову, как громадный шар, обдав его запахом лука и вроде бы гречневой каши:

      – Да этот нехристь не убил Васю, а продал. Воров-то вы ловите?

      – Ловим, когда украдена материальная ценность. А ваш кот ничего не стоит.

      – Как не стоит? – обомлела она.

      – Бабушка, – набрался терпения Петельников, – похищенная вещь должна быть оценена в рублях, а ваш кот…

      – Пятьдесят рублев, – гордо произнесла старуха.

      Леденцов хихикнул. Петельников слегка подвинулся к выходу: черт с ними, с этими бабками и с их котом. Но маленькая старушка оказалась сзади и дернула Петельникова за пиджак:

      – Ему ничего и не будет?

      – Кому?

      Она кивнула на закрытую дверь.

      – Как его фамилия?

      – Литровник, Гришка Литровник.

      Леденцов опять засмеялся.

      – Вот он смеется, рыжий молодой человек, а нам от Гришки житья нет. На днях сожрал весь студень. Ночами пугает нас зубовным скрежетом. Водку льет в себя, как в решето. У него и счас стоит на тумбе охолодевшая яичница да пустая бутылка от четвертинки водки.

      – Откуда знаете? – заинтересовался Леденцов.

      – А через скрытую камеру. – Она поджала губы и мельком глянула на замочную скважину.

      Теперь пиджак дернули спереди. Петельников повернулся к солидной.

      – Товарищ сотрудник, может, Вася и не стоит пятидесяти целковых, да кот-то очень душевный. В туалет человеческий ходит. Картофельное пюре уважает. Гришку-то Литровника терпеть не мог. Фырчит, как от собачьего образа. Мягонький, бочком трется… Мы и живем-то одной семьей: я, Мария да Василий. Без него-то зачахнем. Найди котика, соколик, а?

      Одна маленькая, вторая толстенькая… Теперь Петельников глянул в их лица.

      У маленькой среди мелких, как песчаная зыбь, морщин смотрелись черные провалившиеся глаза, тонкий нос и тонкие подвижные губы. Она как бы двигалась на месте, переступая ногами, шмыгая носом и шевеля губами.

      У полной старушки все было полным: наикруглейшее лицо, круглые глаза, округлый нос… Седые волосы, остатки седых волос, тонко застилали шар головы. Ей бы старинный чепчик. Тогда бы она походила на ту бабушку, у которой была внучка Красная Шапочка. А если не внучка, а внук? Не Красная Шапочка, а, скажем, инспектор уголовного розыска? Приходил бы он домой поздно, усталый, грязный, а она бы сидела на тахте в