Страх или около того. Александр Гусев

В глазах темнеет, череп разламывается. Вот и они.

      Первым поспевает костлявый Димка на год старше, толкает меня на землю. Падаю, боком ударяясь о твердую скрипку. Тело горит огненной болью. А парень сдирает с моего плеча рюкзак вместе с курткой, откидывает в сторону, а сам усаживается сверху и разрывает рубашку. Тащит чашки лифчика вниз. Дергаю головой и бью его прямо в лоб. Реакция на секунду отсрочена, пока он с ненавистью смотрит на меня, но я получаю свое – удар в челюсть, рот наполняется кровью.

      – Эй, придурок, она моя, – подскакивает к приятелю Серега, – не ушиблась? – протягивает руку, – мы ж просто шутим, – его тон говорит об обратном, – потанцуешь?

      Джип разрывает ночь жутким, нечеловеческим ором, пробирающим душу волной паники. Я вдруг осознаю, что стою перед десятком пьяных, раззадоренных парней полуголая, стыдливо поправляю белье, тянусь к куртке.

      – Ребят, слушайте, – начинаю я, – поздно уже, мне бы домой…, – и пячусь к горе сваленных каменных плит, прижимаюсь, словно они защитят.

      – Танцуй, тварь, я сказал, – больше в его голосе нет ни намека на учтивость.

      Первые аккорды How you remind me вызывают улюлюканья и примеры движений, которые я, по их мнению, должна воспроизвести. Один, имени не знаю, расстегивает штаны и запускает в них руку, не сводя с меня глаз. Его движения всё ожесточеннее. «Дальше каменоломни не убежать». Эта мысль почему-то успокаивает. Понятно, что делать – танцевать. Неумело вихляю бедрами, а парни хохочут и обсуждают – по часовой или против. Один, чернявый, подскакивает и срывает юбку. Слезы струятся по моему лицу. Пусть уже начнут. «Не сопротивляйся, только не сопротивляйся, тогда не убьют». И я сама себе не верю.

      – Вырубай, менты счас патруль пустят! – кричит Серега и, ухмыляясь, кидает куртку, – надень, я люблю горячих сучек. Нравится так? – прижимается ко мне, грубо ведет рукой между ног. Тут раздается пиликание.

      Он трясет мой рюкзак и бьет ногой по выпавшему телефону, экран трескается и звонок замирает. Парень разглядывает вещи на земле и поднимает коробку сигар.

      – Думаю, папа обойдется. Пацаны, курнем перед первым кругом?

      «Первый круг» в голове не укладывается, сердце уходит в пятки. Они закуривают, а я пячусь. Плита кончается, за спиной пусто. И я использую этот шанс – может быть последний – бегу, под ногами хрустит гранитная крошка. Ублюдки вскидываются, весело ржут, начинается охота – «дура, дом в другой стороне».

      Судорожно вспоминаю детские годы, что безвылазно провела здесь, «где-где-где укрыться?!» Ныряю в тень, парни пробегают мимо. Не дышу, пытаюсь унять стук сердца, что ухает, отражаясь эхом от гранита.

      Через дырку в плитах вылезаю к строительному контейнеру, типа гаража. Юркаю в приоткрытые ворота. В изнеможении прислоняюсь к ледяной стене. Всего и надо – переждать – утром или днем выйду. Пахнет затхлостью и смрадом, наверное, тут когда-то бомжи обитали. Вдруг улавливаю пряный аромат, дым кубинских сигар. Створки