Страх или около того. Александр Гусев

красная влага. Вода! Я наконец напьюсь.

      Кровавый оскал обращаю к мигающему огоньку камеры. Смеюсь. Хихикаю. Голоса так и нет, ведь рот полон.

      Раздаётся пронзительный сигнал. Откидываю обмякшее животное. Зажимаю уши. Им тоже не нравится. Они бегут к лазу. Я слышу шуршание торопящейся стаи. Комната пустеет. Сигнал затихает. Я погружаюсь в сон, раскинувшись звездой на замызганном экскрементами полу.

      * * *

      – Есть ли необходимость напоминать вам о конфиденциальности процедуры, Кейтлин?

      – Нет. Я прекрасно помню, что подписывала все приложения договора.

      – Значит, о претензиях нам волноваться не стоит?

      – Вы помогли преодолеть мой самый страшный страх. У меня нет претензий.

      – Чудесно! Тогда могу вас поздравить. Мы приготовили вам небольшой подарок!

      Профессор ставит на стол клетку с крысой. Белая, маленькая прелесть с красными пуговками глаз.

      – Какая лапочка! Это мне?

      – Да, как символ избавления от страха. Белый – цвет очищения.

      Кейтлин едет домой. Её не было два месяца. В вагоне метро она разговаривает с новым питомцем.

      – Надо придумать тебе имя, пушистик! Ты само очарование.

      Люди смотрят на неё. Одни с умилением, другие недоумевают.

      Кейтлин рада, что согласилась на экспериментальное лечение. Ей не зря нахваливали эту клинику.

      Теперь у неё нет земмифобии. Есть милейшая крыска и купон на двадцати процентную скидку при последующем обращении.

      Интересно, как они будут лечить её страх высоты?

      Семенова Александра / @aliskoshkina

Рассказ: «Двор»

      *Часть 1*

      Нащупываю выключатель на стене. Яркое, видное, наверное, с соседнего двора, мое окно гаснет. Осторожно, опасливо – не дай бог, расслышат шаги сквозь открытую форточку – прячусь за кружевной занавеской, за пучками листьев олеандра. Выглядываю на улицу. Сидят: кто на лавке, кто на качелях, кто пьет пиво из бутылки, развалившись на земле.

      Ладно, обойдусь, с голода не помру, хлеб-вода есть. Когда-нибудь они уйдут, тогда и спущусь в магазин. И продукты куплю, и папе сигары кубинские, просил очень.

      – Эй ты, скрипачила, че вылупилась? – летят в меня злобные слова снизу, – Влюбилась что ли? Спустись, мы тоже в тебя влюбимся, каждый по очереди, – и грохот сальных смешков. Двор молчит, никто не хочет портить карму об эту шпану.

      Отскакиваю от окна, задернув шторы. Бегу в коридор, проверяю замки. И отойти не могу. Кажется, шаг в комнату, и дверь откроется сама собой. «Щелк» – верхний замок. «Щелк» – нижний замок. «Щелк» – ночная задвижка. И они ворвутся. Сердце аж трещит от волнения. Вдох, вдох, вдох, выыдох.

      Утро стирает вечерние страхи. На кухне папа колдует у плиты, запахи божественные. Но завтракать некогда, закидываю скрипку на спину и выбегаю.

      – Настенька, доченька, ты вечером репетируешь?

      – Ага, – отвечаю я на бегу.

      – Осторожнее