Сальватор. Книга II. Александр Дюма

в плен.

      И молодые люди смогли затем увидеть издали, как двое могикан уводили коня, на котором лежал господин де Вальженез. Они бросились в объятия друг друга, словно, заслышав издали звук грома, увидели в сотне шагов от себя вспышку молнии.

      Склонив головы, словно в знак благодарности, они, в перерывах между двумя поцелуями произнесли имя Сальватора, а затем побежали вперед по узкой тропинке, на которую старались ступить так, чтобы не раздавить васильки. Они свято чтили эти полевые цветы, поскольку однажды ночью Жюстен именно посреди поля, заросшего васильками и маками, нашел Мину, заснувшую под бдительным взором луны, и она в тот момент напоминала маленькую фею урожая.

      Добежав до более широкой тропинки, они смогли взяться за руки и продолжить движение вместе. Спустя несколько минут они достигли рощицы, в которой была спрятана коляска.

      Бернар узнал Жюстена. А увидев, что тот был с девушкой, начал понимать смысл драмы, в которой ему суждено было сыграть чуть ли не решающую роль. И он почтительно снял украшенную лентами шляпу. Когда девушка и ее любимый уселись в коляску, ямщик сделал тот снисходительный жест, который означал: «И куда же мы теперь поедем?»

      – Северная дорога! – ответил Жюстен.

      Бернар направил лошадей по той же дороге, по которой только что приехал. И вскоре коляска скрылась на Парижской дороге, по которой следовало проехать, чтобы достичь заставы Фонтенбло, и дальше вплоть до заставы Вильет.

      Давайте пожелаем нашим детям счастливого пути, оставим их сердца наполненными всеми возможными радостями и горестями и вернемся к нашему пленнику.

      Стражников не остановило то, что надо было ввести господина де Вальженеза в хижину: главным препятствием было ввести туда его лошадь!

      Хижина состояла из одного этажа, была пятнадцать метров шириной, не считая коновязи. Для трех человек и одной лошади места явно не хватало.

      – Черт возьми! – сказал Жан Торо. – Об этом мы как-то не подумали!

      – Мсье Сальватор – тоже, – сказал Туссен.

      – Дурень! – произнес Жан Торо. – Да как же он мог это предвидеть?

      – Как? Да разве он не все предвидит?

      – Ну, коли он этого не предвидел, то об этом должны подумать мы сами, – продолжил Жан Торо.

      – Давай подумаем, – сказал Туссен.

      И они принялись думать. Но сообразительность не была самым сильным местом этих добрых людей.

      После минуты размышлений Жан Торо сказал:

      – А ведь здесь неподалеку река.

      – Что? Здесь рядом есть река? – воскликнул Туссен Лувертюр.

      – Да, черт возьми!

      – И что же ты предлагаешь? Утопить лошадь?

      – Подумаешь, – лошадь плохого человека! – сказал с неприязнью Жан Торо.

      – Но лошадь даже очень плохого человека может быть вполне приличным животным! – напыщенно произнес Туссен Лувертюр.

      – И правда… Что же делать?

      – А не отвести ли нам ее в «Божью благодать»?

      – Ну и дурень же ты! Даже для овернца!

      – Ты так считаешь?

      – Да пойми же ты: