Чуть ниже поверхности. Александр Рейтер

чего-то действительно нового, свободного от тоскливо-вязкого шлейфа тянущегося от окончившейся истории?

      Все сложилось до нас и за нас – все эти удушливые города и ими обусловленное массовое сознание. А что вначале? – поди разберись!

      И я и они, пристально и подозрительно вглядываясь друг в друга, играем в одну и ту же игру, навязанную нашим пресловутым “пространством”, а оно ни что иное как наша же проекция вовне – так замкнулся круг глупого ума.

      Пустой автобус, пустые улицы, окраина…

      – Вам где остановить? – спросит водитель с акцентом.

      – Я до конечной и дальше, прочь отсюда! “Yo no soy marinero, soy capitan!…”

      (11.11.12.)

Цветок

      (Памяти Д. Акулиничева)

      Один мой друг, тогда еще живой и в меру здоровый, и живущий в бесконечном экзистенциальном эксперименте над собой и окружающими, как-то рассказывал мне о Цветке…

      Теперь его и его цветок уже давно смыло течением бурной реки, и он наверно покоится в ветвях утренних сосен на тех скалах у моря или витает над его бескрайними теплыми просторами звуком, а может и могучим духом, оставляющим в человеке ощущение вдохновения и присутствия и возможности изменить что-то в жизни и нащупать в себе скрытое волшебное знание или, как минимум, желание выпить и куда-нибудь уехать.

      Мы все хотели тогда изменить нашу жизнь неким новым необычным, а главное внезапным прозрением, и очень верили в это. И мы тогда были способны на это, не хватало лишь знания, информации. То, что теперь можно найти в интернете за пять минут, а в следующие пять минут так же благополучно забыть, тогда можно было ждать годами, напрягая шишковидную железу изо всех сил, жонглируя предчувствиями, потребляя кучи алкоголя и травы. И все ожидая встреч и поездок, ночных разговоров и споров, песен и стихов, новых кассет, переписанных по сто раз и затертых дисков, и просто очередных пьянок, где можно было услышать и узнать что-то новое, и немного утолить жажду заглянуть за угол, вытянувшись на цыпочках суметь выглянуть из привычной серой кастрюльки.

      Каждый выпитый глоток, затрепанная книга или тетрадка с переписаннми от руки стихами Янки, в которую что только не заворачивали, или рассказ про Цветок, который я не забываю все эти 15 лет, вот и сегодня вспомнил, и луну и терассу на тех скалах, и тихое ночное море, где посредине превратившись уже из цветка в свечу, мы поднимались в небо или очень хотели подняться – все это затекало тогда в душу так глубоко, что могло перевернуть изнутри весь мир.

      И переворачивало, для каждого по-своему, каждый взял, что хотел, если хотел взять, нашел то, что искал, если искал. Вся круговерть: и растаявшая на глазах эпоха и оборванные преждевременно жизни, и изменившиеся за 15 лет лица друзей, оставались где-то внизу, а ты все поднимался, теперь тебе для этого не надо было ни травы, ничего вообще, все получалось и так. Потускневшая и обедневшая земля, и выцветшая и прохудившаяся память, опустевшая жизнь и подорванное здоровье вновь оживали как птица Феникс, как осознание: ЭТО ВСЕГДА С ТОБОЙ