Некроманты любят сыр. Таша Танари

собрание.

      Никто не возражал, все снова выпили. Говард доел огурец и продолжил:

      – А вот вторая его невеста вполне могла и убить. Собственно, она затем и выкопалась. И я вам скажу, это не женщина, это…

      – Умертвие! – встрял некто умный.

      – Сам ты умертвие, – не оценил рассказчик.

      – Ну раз выкопалась, – уже не так уверенно, но все же возразил этот не пожелавший сдаваться… наверняка из криминалистов.

      Все на него зашикали, и он умолк. А Говард тоже заговаривать не торопился, видимо, нагнетая напряжение для большего эффекта. И вот в этой неожиданной тишине раздался вполне себе такой отчетливый храп. И главное, рядом совсем раздался. Мы дружно повернули головы на звук, заинтригованные сим неожиданным действом. Ну просто в зале точно никто не спал, это видно было.

      – Ик! Хр-р-р… пш-пш…

      Мать моя женщина неизвестная, благослови ее Пшенка!

      Я вспомнила, что так и не сподобилась вытряхнуть Пискуна из отставленного в сторонку бокала Говарда. Как-то не до червя было, тут такие страсти с некромантских полей. Да и, честно говоря, его судьба меня не сильно-то и заботила.

      – Глядите-ка, а он неживой и светится!

      Все уставились на абсолютно теперь уже пустую посудину, на дне которой мирно почивал Пискун. И храпел.

      – Ик!

      И икал. Храпел и икал.

      И светился.

      Странный червяк, поразительно непредсказуемый.

      Но, как я уже говорила, народ у нас закаленный, чего только не повидавший за годы практики, а потому присутствующие быстро потеряли интерес к упившемуся до светящихся звездочек червяку и вернулись к животрепещущей теме с ревнивой почившей невестой. Мне тоже было очень интересно, чем там дело кончилось, да не судьба.

      – Алеста, деточка, а чего это у меня на стойке, – вкрадчиво над ухом озвучил Тараг, – чего уж там – у клиента в бокале – червяк делает? Дезинсектору рыло набить или…

      – Или, – покаянно пискнула я. – Понимаешь, тут такое дело…

      Договорить не успела, потому как и Палтус подтянулся.

      – Святоша, какого рогатого твое недобитое посмешище сияет, словно карманный маячок в ночи?

      И вот хороший же вопрос! Но, как это с ними и бывает, неудобный.

      – То есть то, что он храпит, тебя не смущает? – попыталась я потянуть время.

      А сама все старалась хоть краем уха уловить рассказ Говарда. Вот тупой скальпель! Кажется, он уже перешел к следующей свадьбе.

      – Меня твоя беспечность смущает! У тебя измененное умертвие продолжает трансформироваться, а ты только его мутировавшие дыхательные функции отметила?

      И куда только все обаяние Палтуса испарилось? Видимо, для меня это дефицитное качество не предусматривалось.

      – Что? – Мы с Тарагом были в данном вопросе крайне единодушны. Он, правда, продолжил: – Так эта дрянь еще и неизвестно на что способна?

      – Пискуша не дрянь! – внезапно так обидно за червячка стало. – Он маленький, но очень смелый и воинственный… э…

      – Ну-ну, продолжай, – ехидно подначил