Самая коварная богиня, или Все оттенки красного. Наталья Андреева

хотелось только одного: поскорее сесть в вагон. Если мать называет ее Майей, значит, сердится. Когда она добрая, зовет по-домашнему: Марусей. А красивое имя дал отец, Андрей Ильич. Он тоже отговаривал ее ехать в столицу. Да, все они правы: шансов поступить в театральное училище так же, как и в прошлый раз, никаких. Но отчего же ее каждый год снова тянет в Москву, попробовать пройти творческий конкурс хотя бы в третий тур? В прошлом году добралась до второго. Как знать, может, каждый год, прибавляя по туру, она и пробьется? Или, что скорее всего, состарится. Откуда такое упрямство?

      – Что ты заладила, «мама» да «мама»? Я от тебя совсем других слов жду, Майя.

      – Мама, возвращайся, пожалуйста, в деревню, к папе, к братьям. И за меня не беспокойся. Я уже взрослая.

      – Взрослая! А упрямство, как у маленького ребенка! Хотя бы обещай, что каждый день будешь мне звонить!

      – Роуминг дорогой, я лучше эсэмэс отобью.

      – Майя, я не умею набивать эсэмэски, ты знаешь. Только читать.

      – Вот и замечательно!

      – Первым делом сообщи, как устроилась, как с гостиницей. Если нет мест, не пытайся найти квартиру в частном секторе. В такси к частникам не садись.

      – Мама, я забронировала место в гостинице. Не в первый же раз, не беспокойся. Если напишу, то не сразу.

      – Хотя бы как доехала…

      – Да что со мной будет? Что я – маленькая девочка?!

      – Ох, Маруся! Ты меня до сердечного приступа доведешь! Какая же ты упрямая!

      – Мама, все будет хорошо. Через месяц я вернусь.

      – Вот. Ты даже сама не веришь, что поступишь. Я сколько раз тебе твердила: поступай в областной педагогический институт. Все равно ведь работаешь в школе секретарем, и тебе там нравится.

      – Все, мама, поезд сейчас отправится. Не отговаривай меня от моей мечты. Я весь год деньги копила.

      – Ну и купила бы себе хорошую, дорогую вещь…

      – Ничего не хочу. В Москву хочу. Все. Пока. Целую. Позвоню обязательно!

      – Через неделю! Майя? Ты слышишь? Через неделю! И эсэмэс обязательно отбей!

      – Конечно!

      Вот и все. Молоденький проводник и пергидрольная, побитая жизнью проводница неторопливо стали закрывать двери вагонов, пятого и шестого. Две женщины, оставшиеся на перроне, промокнули платочками влажные глаза. Уплыли вдаль и пятый вагон, и шестой…

      – Добрый день, Вероника Юрьевна.

      – Здравствуйте, Алевтина.

      – Али провожаете кого?

      – Дочь. В Москву поехала, в институт поступать.

      – Вот и моя туда же, в Москву. Слышали, поди, что Эдуард Олегович скончался?

      – Какой Эдуард Олегович?

      – Да полно! Художник столичный, знаменитость!

      – Я в столице никого не знаю, – холодно сказала завуч школы номер два, Вероника Юрьевна.

      – Ой ли? А мне показалось…

      – Послушайте, вы все время делаете мне какие-то намеки. Я и так целых десять лет непонятно по каким причинам протежировала вашу