Босиком в Рай. Максим Александрович Пыдык

снизошел тот, едва ли приподняв бровь – Так вот, у Вас это не выйдет. Провоцируйте на реакцию других. Лучше бы такие, как они шли на войну и были полезны обществу, да хоть бы и в качестве пушечного мяса. Это же вредители! Паразиты. – элементарно, как само собой разумеющееся, чего почему-то не вразумеют другие, добавил Вермунд.

      Тут Киря внезапно подскочил и как завопит:

      – Да хорош ты уже, а! Может, угомонишься, боец диванный? Насмотрятся они все этой мути и лезут! Суётся он тут со своей «позицией», мать её – то он сделал бы, тут поменял, тоже мне выискался. Ехали мы, ехали, можно подумать, только его эту галиматью, – Киря раскинул руки и стал раскачиваться из стороны в сторону, как дерево, почему-то таким образом пародируя Вермунда – И ждали вдвоём, когда же мы наконец услышим, что ещё один доморощенный сосунок думает о жизни больших дядь, настоящей, а не по книжке мамкиной. Да ты, вообще, знаешь, вот ты, Вермонт или как там тебя Кок, что значит убить человека! А? Что такое – отнять жизнь? Только языком молоть и можете все, пока тепло под жопой. – Кирилл всё напористее приближался к Вермунду и легонько толкал его ладонью в плечо – Ты когда-нибудь видел их слёзы, чувствовал их боль, хруст их костей? Пережил ли ты то, о чём твоя позиция? Или так, тут урвал, там потырил слов заумных! Какое право вы вообще имеете судить? Безгрешные что ли? Не люди – комментаторы сраные!

      Киря замолчал и замер посреди вагона. Он часто дышал. Глаза его растерянно бегали, а на лбу выступил пот. Его била изредка дрожь, как от сильного нервного напряжения. Вермунд недвижно смотрел на него, но почему-то не проявлял ни возмущения, ни пренебрежения, свойственного ему. Потом он лениво, как от мухи отмахиваясь, отстранил руку Кири, подошёл поближе и стал внимательно всматриваться в его лицо. После чего сузил подозрительно глаза и с нарастающей догадкой проговорил:

      – Так ты… – он словно увидел знаменитость – Кирилл Брюханов, я узнал тебя. – при этом он хлопнул в ладоши – Ты же сбил двух первокурсниц на пешеходном переходе, а потом уехал. Это же по всем канал показывали ещё. Ну, ну, вот Вы, – он протянул руку по направлению к Лёшику – Вы разве не помните, Вы же должны помнить, такой скандал был на всю Россию, честное слово.

      Обрадовавшись своей догадке, Вермунд даже подскочил, как в лото выиграл. И вот теперь на его холодном лице отразилась та доля презрения, которой покрывается человек, неспособный принять все грани этого мира, человек обособившийся в своём узком видении. Он отстранился, словно прикоснулся к чему-то мерзкому и, влезая на верхнюю койку, ошарашенно и даже как-то растерянно проговорил:

      – Мне даже ехать с Вами в одном вагоне отвратительно… Была бы моя воля, я бы попросил меня пересадить. – задумался, добавил, обращаясь к Лёше – К Вам, молодой человек, это определённо не относится. Хотя, если честно, я бы на Вашем месте, руки этому потребителю не подал и, на всякий случай, если Вы это уже сделали, помыл ладони с мылом, ибо Вы могли запачкать их кровью. Кровью невинной и чистой.

      Лёшик