«Сатурн» почти не виден. Василий Ардаматский

спросил.

      – Слушай, дедушка, если отсюда идти прямо на город, могу я на немцев напороться?

      – Да как тебе сказать? – Старик явно соображал, говорить ему или нет, но все же решился. – Если пойдешь версты на две стороной от железки, то их вроде и не будет. Но они ведь что твои клопы – по всем стенам ползают. – Старик помолчал. – А партизан не боишься?

      – Нет, дедушка, не боюсь.

      – Тогда иди от железки стороной версты на четыре, так тебе будет еще спокойнее.

      – Спасибо, дедушка! – Рудин встал. – Как звать-то тебя?

      – Степан, а все вокруг зовут меня Ведьмаком. – Он тихо рассмеялся. – Это за то, что я на болоте живу.

      – Спасибо, дядя Степан. До свидания.

      – Бог тебе по пути.

      Рудин пошел, как советовал старик, значительно левее. Под ногами по-прежнему чавкала раскисшая земля, но идти теперь было легче; это, наверно, потому, что после встречи со стариком на душе у него стало чуть светлее…

      – Эй, ну-ка, стой! – приказал сиплый голос из темноты. – Руки, руки подыми, а то не ровен час…

      Рудин остановился и поднял руки. От куста отделилась и приблизилась неясная в темноте человеческая фигура.

      – Кто таков?

      – Советский человек.

      – Советскими все зовутся. Отвечай: кто, откуда и куда идешь?

      – Это долго рассказывать. Если ты партизан, веди меня к командиру.

      – Оружие есть?

      – Нет.

      – Тогда шагай вон туда и не оглядывайся.

      Кусты становились все гуще, и вскоре начался лес. Неизвестно откуда возле Рудина появились еще два человека, а когда они углубились в лес километра на три, их остановил невидимый часовой. Один из сопровождавших Рудина сказал часовому пароль, и они пошли дальше. Вскоре его ввели в тесную землянку, в которой у опрокинутого ящика сидели и пили чай два бородатых человека неизвестного возраста. Их стол бедно освещала подвешенная к потолку керосиновая лампа с закопченным разбитым стеклом. Один из бородачей с недовольным лицом поставил на стол недопитую кружку чаю.

      – Мне сказали, что ты просил вести тебя ко мне. Что тебе надо?

      – Если вы командир отряда, я хотел бы говорить с вами с глазу на глаз.

      – Ишь ты! – он подмигнул другому бородачу. – Это ты брось, от комиссара отряда я секретиться не буду. Говори, кто ты и что тебе надо.

      – Пусть выйдет боец, – сказал Рудин, оглянувшись на стоявшего у входа партизана, который его привел.

      – Ну, ладно. Петрок, выйди на минутку… Ну, я слушаю.

      – Вы связаны с товарищем Алексеем? – спросил Рудин.

      Бородачи смотрели на него невозмутимо.

      – А что?

      – Я просил бы передать ему радиограмму, которую я напишу.

      Комиссар запустил руку в ящик, возле которого они сидели, вытащил лист бумаги и подал его Рудину.

      – Пиши!

      Рудин написал: «Сообщите Маркову, что со мной произошло осложнение, я был отправлен с эшелоном пленных. Бежал. В настоящее время нахожусь у… – Тут Рудин сделал пропуск. – Снова выхожу на прежнюю цель».

      – Сами вставьте, у кого я нахожусь…

      Бородачи