Реверс. Роман Владимирович Моргунов

нищий.

      Меркуцио тяжело сел, усмехнулся, рывком сделал два громадных глотка из кружки и вдруг утвердительно сказал:

      – Итак, я тебе понадобился.

      Нищий отрицательно замотал головой и замахал руками, оставив в покое кружку.

      – Совсем нет, синьор Меркуцио! Совсем нет!

      – Тогда что ты здесь делаешь?

      – Ничего, совсем ничего!

      – Но ты ведь появился?

      – Разумеется, синьор Меркуцио! Все когда-то и где-то появляются! Такова ведь сама жизнь!

      – Хорошо завернул!

      Меркуцио скрестил руки на груди. Нищий тоже молчал.

      – Но я разверну, – сказал Меркуцио и стал вновь пить из кружки.

      – Синьор Меркуцио, у вас ещё впереди много важных дел!

      – Да?

      – Но не зря же поднялись на границе дня и ночи и пустились в путь по опасным улицам!

      – Как знать? Быть может зря?

      – Но мы же здесь? Мы ждём?

      – Мы ждём и жаждем. Вот вино!

      – Как оно вам?

      – По-моему, в нём слишком много соли.

      – Соль в вине?

      – Соль есть во всём, кроме вашей болтовни! – отрезал Меркуцио.

      – А вы бы хотели, чтобы я рассказал вам что-то действительно стоящее, синьор Меркуцио?

      – Так я вас сюда за этим и привёл!

      Нищий молчал и, хитро прищурившись, смотрел на него.

      – И вы готовы к долгому рассказу? – спросил нищий.

      – Здесь хватит солёного вина на тысячу лет! Ну, начинайте же!

      – Так слушайте, – шёпотом прохрипел старик.

      3 Во время дождя

      Дождь лил сплошной стеной.

      Это не был какой-то случайный ливень, который внезапно обрушился на город посреди чистого и безоблачного неба. Всё к этому шло. Тучи собирались с самого утра, как будто бы даже призывая своих собратьев закрыть всю Верону от солнца. Ветер не мешал им собираться, не разгонял и не сносил в какую-нибудь сторону. Совсем наоборот: ветер покинул небеса, спустился к самой земле, сквозил вдоль домов и по мостам. «Быстрей, быстрей!» – гнал он незадачливых прохожих, зачем-то покинувших очаг своего дома в такую погоду. Потом стали падать первые капли дождя. Они словно бы извинялись за будущий разгул стихии, царапались в окна и спрашивали: «Все дома?» И только потом, после блеска молнии как последнего предупреждения, грянул ливень.

      В такую погоду можно было точно никого не ждать.

      Джи довольно долго слонялся по дому, посидел перед окном, наблюдая дождь. Потом он лёг в кровать, но уснуть не смог. Дождь бил по стёклам, по крыше. Джи закрывал глаза, и ему казалось, что дождь не там, за окном, а вот здесь, прямо рядом с ним, стоит только протянуть руку. Он открывал глаза, видел, что рядом с ним никакого дождя нет, шёл к окну, смотрел на пустые улицы и огни в окнах соседских домов и возвращался в постель. Сон не шёл.

      Тогда он достал мольберт и кисти. Джи всегда хотел стать художником, писать удивительной красоты пейзажи и портреты прекрасных незнакомок, но из-под его руки появлялись какие-то странные образы. Пейзажи входили