Дорога на две улицы. Мария Метлицкая

легче. Утром пошла на Гоголевский. Дверь открыла медсестра из поликлиники.

      Надежда лежала в спальне. Увидев Елену, обрадовалась – не обманула!

      Дошли до ЖЭКа, все, что нужно, написали и подписали. Домой – в соседний дом, всего-то пару шагов – Елена тащила Надежду на себе.

      Та все повторяла, что теперь она спокойна, просто камень с души. Елена предложила остаться на ночь – Надежда отказалась. Только попросила еще один укол – чтобы хватило до утра.

      И еще селедки – жирной, с зеленым луком и подсолнечным маслом. Да, и еще с горбушкой черного.

      – Мечтаю просто! Уж извини, – сказала она.

      Елена глянула на часы – все давно закрыто.

      – Доживу до утра, – улыбнулась Надежда.

      Ровно в девять Елена открыла дверь – своим ключом. На кухне принялась чистить селедку. Вошла в комнату и все поняла – медик.

      Не дожила Надежда до утра. И селедки не поела – не успела.

* * *

      На похоронах Надежды Елена познакомилась с братом Мишей – хмурым и неразговорчивым подростком в черной шинели и фуражке с красным околышем.

      Она погладила его по руке – руку он отдернул. Попрощаться с матерью не пожелал, а в кафе – помянуть – пошел. Ел жадно и много. Елена поняла – недоедает. Дала ему денег. Он взял, не поблагодарив.

      – Можно тебя проведывать? – спросила она.

      – Ни к чему, – буркнул он и пошел к метро.

      Одинокий и несчастный мальчишка. Жалко до слез. Впрочем, всех жалко. Никто и ничего не выиграл, все проиграли.

      И еще поняла – просто с парнем не будет. Такое вот наследство – в придачу к квартире. Или – наоборот?

      Из общежития долго не съезжала – было как-то не по себе. Подругам ничего не рассказывала, не хотелось досужих разговоров и зависти. Потом, когда собралась, сказала, что будет жить у дальней родни, выдумала какую-то тетку.

      Первую ночь на новом месте не спалось. Зажгла везде свет и бродила по комнатам. С рассветом принялась за уборку. Вещи Надежды, пару костюмов отца, Мишины игрушки сложила в отцовский кабинет – пусть распоряжается он.

      С Борисом встретились, как обычно, на Кузнецком, и Елена пригласила его в гости.

      На пороге квартиры он опешил.

      – Ну ты и скрытница, Ленка! – И даже слегка обиделся: – Не поделилась.

      Остался на ночь. И больше не ушел.

      Через пару дней Яшка привез его вещи – пару рубашек, сменные брюки, китайский плащ – подарок Софки, одеколон «Шипр» и связку книг.

      Началась семейная жизнь. Новая семейная жизнь. Ну или почти семейная. В загс они не спешили. Вернее, не спешила Елена.

      Расписались через полтора года, когда Елена была беременна Иркой. Их первым ребенком.

* * *

      Всю жизнь, всю дальнейшую жизнь она помнила слова Надежды – про то, что каждый платит по счетам.

      Оправдывала себя – не хотела уводить его из семьи, ей-богу, и мыслей таких не было! Это была правда. А ведь увела! И это тоже была правда.

      А расплаты боялась всю жизнь. Когда поняла все про Ирку, подумала: вот, началось.