Обманщик, обманщица. Татьяна Тронина

таком (а мужики, они те еще сплетники и балаболы, почище баб будут!), и Григорий проболтался вот о такой своей особенности. Он думал, что его осудят, но нет, его все поняли и даже одобрили.

      Потому что для семейной жизни годилось все, что помогало поддерживать в ней мир и спокойствие. А Григорий действительно отличался дома удивительным спокойствием и терпением. Он обожал и берег жену, он снисходительно терпел ее гормональные всплески во время беременности и ее послеродовые проблемы. Он с радостью и охотно возился с подросшими детьми в выходные, он на все вообще смотрел сквозь пальцы и не маялся от приступов недовольства и злобы, которыми часто страдали «примерные» мужья. То есть те мужчины, что не позволяли себе бегать «на сторону».

      Плохо, что Яна этого не понимала. Вот она действительно любила Григория. Ревновала к жене первое время, похоже, даже ждала, что он оставит семью и вернется к ней, своей первой любви… Потому что считала себя главной женщиной в жизни Григория. Яна думала, что это ее он предал, ей изменил – с Машей…

      По-хорошему Яну давно следовало «отпустить». Нет, оно понятно, что Яна – не безвольное существо, не рабыня, не козочка, привязанная веревкой к забору. Она могла спокойно оставить Григория сама, если бы всерьез захотела этого. Но… она не могла захотеть, потому что все время находилась в эпицентре его страсти. Эмоции, чувства – они сильнее голоса разума, чувства самосохранения.

      Чтобы «отпустить» Яну, Григорию требовалось проявить волю. Сказать ей – уходи, да так сказать, твердо, чтобы она с первого раза все поняла. А он этого не мог сделать пока. Ну а как он без Яны тогда? Искать новую любовницу? Да это кот в мешке, по сути. Какая еще женщина согласится быть вечно на вторых ролях? И не начнет мелко пакостить, не полезет к жене, для того чтобы заявить о себе… Женщинам нужны брак, дети… У тех женщин, у которых уже есть свои дети, они детей любят, а новым мужчинам достается от них по остаточному принципу… Ну, а тех дамочек, что любили мужиков больше своих детей, и задаром не надо, к подобным особам Григорий испытывал брезгливость, потому как сам был ответственным отцом.

      Словом, без Яны никак.

      Григорий до последнего не сообщал ей, что Маша ждет четвертого ребенка, догадывался, что это известие может многое изменить, поскольку четвертый ребенок – это предел… Даже для Яны.

      Но дальше тянуть было уже нельзя. Поскольку в любой момент Григорий мог стать вдовцом, а вдовцы с четырьмя детьми мало кому нужны. Нет, можно, конечно, найти «проблемную» даму, которая согласится стать мачехой целому выводку… Но Григорий не хотел «проблемную». Он сам, сколько себя помнил, старался убежать от проблем, пытался максимально облегчить себе жизнь, а там, где это было сделать нельзя, находил себе «утешение» и какой-либо «приз».

      Яна была идеальной кандидаткой на роль мачехи. Любила, хранила верность. Нормальная. Не скандальная, терпеливая. Красивая ко всему прочему.

      Упускать ее ни в коем случае было нельзя. В первый момент, когда она отказалась от близости с ним, когда