Скандальное лето. Мередит Дьюран

зеленые луга, навевая мысли о чистой дружбе, не оскверненной греховными соблазнами. Усилием воли Майкл заставил себя отпустить безразличное замечание: – Если оставить в стороне превратности любви, мне кажется, что вовсе не плохо мысленно представлять свой идеал.

      – Вы так думаете? С этим можно поспорить. Вам нравится дискутировать?

      – Иногда.

      Миссис Чаддерли вздернула подбородок, разглядывая облака в вышине. Наклон головы неожиданно открыл взору несовершенства ее лица – крохотную родинку на скуле и по-детски закругленный кончик носа. Должно быть, фотографы избегали снимать ее в профиль. Любопытная публика никогда не видела ее такой.

      Мысль эта странно взволновала Майкла. Сколько еще секретов таила в себе эта женщина? Он невольно поймал себя на том, что пристально приглядывается к ней, стремясь открыть новую тайну. Ее ухо формой не напоминало раковину, мочка была чуть крупновата, чтобы ее можно было уподобить прелестной перламутровой створке, – должно быть, ее растянули тяжелые серьги, которые привыкла носить миссис Чаддерли. Но ее ушки были просто созданы для поцелуев. При виде бледной веснушки у нее на горле Майкл ощутил горячую волну дрожи. Ему страстно хотелось коснуться рыжеватого пятнышка губами и прошептать: «Я нашел тебя». Вдобавок эта белоснежная шея так и умоляла, чтобы он погладил ее. Прежде чем обхватить ладонью затылок миссис Чаддерли и нежно уложить ее в постель…

      – Тогда давайте обсудим высказанную вами мысль, – предложила вдова, не подозревая о чувствах, обуревавших Майкла. – Любовь – один из самых опасных идеалов, за которым может гоняться юная девушка. Первый попавшийся мужчина, которому вздумается объявить себя влюбленным, покажется ей долгожданным суженым, и все доводы рассудка окажутся бессильны.

      – Возможно. – Майкл говорил неспешно, поскольку разум его боролся с телом, готовым осрамить его перед дамой, словно юнца. Силы небесные! Майкл никогда не одобрял мужчин, посещавших бордели, но если воздержание столь явно угрожает достоинству, взгляды невольно меняются. В эту минуту мысль о публичных женщинах уже не казалась Майклу отталкивающей. – А может быть, надежда встретить свою любовь приведет девушку к счастливому браку, позволив благополучно избегнуть союза с каким-нибудь повесой и распутником, ищущим в женитьбе отнюдь не романтические чувства.

      Его довод прозвучал вполне убедительно, и Майкл улыбнулся, довольный собой.

      Склонив голову набок, миссис Чаддерли сухо проговорила:

      – Прелестно. Но неужели вы и вправду думаете, будто любовь так легко распознать? Любой мерзавец может говорить о любви так же легко, как об утренних новостях на страницах газет, и даже с большей легкостью, поскольку, на мой взгляд, большинство мерзавцев терпеть не могут читать.

      Воодушевление Майкла внезапно иссякло. «Хотелось бы верить, что миссис Чаддерли не принадлежит к породе моралистов», – проворчал он про себя.

      – Насколько я понимаю, ваш муж разочаровал вас, сударыня.

      Это