Тяжелый понедельник. Санджай Гупта

имени миссис Трю, неряшливая одежда и старомодные очки которой делали ее непригодной даже для массовки и вторых ролей. У этой Бобби Трю был брат, Рекс, который, окончив никудышную городскую школу, сумел выбиться в люди и теперь торговал автомобилями в Батон-Руже. Услышав о необычной школьнице, часто приходившей в библиотеку сестры, Рекс стал покровителем Мишель. Он приглашал ее в свой дом, позволял делать все, что она хотела, а потом оплатил обучение в колледже.

      Мало сказать, что Мишель была первой в своей семье, кто окончил колледж. Это только половина правды. Самое главное в другом – Мишель стала первой из рода Робидо, кто подумал о возможности учиться в колледже. Для ее семьи это было заведение, где учатся детки из богатых семейств. Конечно, у ребят из колледжа книжная ученость, а единственной книгой, которую почитали в семье Робидо, было Евангелие. Что же касается медицинского факультета… Если бы Мишель захотела стать астронавтом, это удивило бы родителей меньше, чем решение стать врачом. Оно было чуждо и непонятно и ее семье, и соседям, живущим на узкой полоске выжженной солнцем земли между трассой и заливом. Во всей округе не было ни одного человека, окончившего медицинский факультет. История Мишель – памятник ее решимости. Но теперь девушку грызли сомнения, не перешла ли она границы врожденных способностей и интеллекта? Не отхватила ли кусок, который не сможет проглотить? Она все чаще задумывалась о своем воспитании и происхождении, о своих родственниках, для которых самыми привычными делами были выпивка, драки и воровство по мелочи, – настоящий успех был им неведом.

      До прихода в больницу Челси Мишель не сомневалась в том, что ничем не отличается от коллег из Лиги Плюща[3]. Но она дважды не смогла сдать экзамен, и от нее отвернулись все. Поначалу все было хорошо, коллеги с радостью приняли ее в свои ряды, получая несказанное удовольствие от возможности сказать приятелю: «Видишь ту девушку-врача? Она родилась и воспитывалась на бедной ферме». Она была для них чужой, но они радовались ее достижениям. Они были страшно горды тем, что смогли принять ее в свой круг, в престижную больницу. Теперь на ее стороне была только Тина Риджуэй. Квота Джона Ф. Кеннеди пропала даром. Мишель ощущала эту милостыню, как пощечину. Впервые в жизни она засомневалась в себе. «У успеха тысяча отцов; неудача – всегда сирота». Мишель Робидо стала сиротой больницы Челси.

      В уголках ее глаз появились слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони до того, как они начали свой путь из слезных протоков по конъюнктиве к щекам.

      – Ну ладно, Мишель. Я вижу, ты устала. Давай перенесем это занятие на завтра, – сдалась Тина.

      – Спасибо, доктор Риджуэй, – запинаясь, ответила Мишель.

      – Тина. Называй меня Тиной.

      – Хорошо, Тина.

      Раздалось жужжание пейджера, и врачи потянулись к поясам.

      – Это мне, – сказала Тина, надеясь, что сообщение от Тая. Но на экране были лишь цифры:

3

Лига Плюща – ассоциация восьми элитных американских университетов. В данном случае – принадлежность к элите, к сливкам общества.