Край маков. Галина Ивановна Губайдуллина

ты, дрянь!– закричала старшая.

      Она жестоко надавала оплеух Баваль.

      – Не бей! Не надо!– плакала Чаргин, толкая старшую сестру.

      Вайолка схватила детей за руки и оттащила в зал с костями.

      – Сидите здесь, ждите меня.

      Старшая сестра принесла факел и бросила батоны детям, после чего ушла.

      Пустые глазницы черепов злобно пялились на маленьких девочек. Белые кости слабо светились во мгле. Узкие ходы катакомб давили на сознание. Факел горел уже совсем слабо.

      Чаргин, жавшаяся к сестре, спросила:

      – Может, уйдём?

      – Здесь можно заблудиться,– замотала головой Баваль,– Я плохо помню дорогу в лабиринте ходов.

      Дети заплакали, обнявшись, стараясь не смотреть на страшные останки.

      Наконец, пришла Вайолка, с ней были две незнакомые женщины-цыганки.

      Старшая сестра говорила незнакомкам:

      – Забирайте их, они мне не нужны. Не собираюсь я их кормить.

      Девочки от удивления и ужаса выпучили глаза.

      Одна из женщин закивала:

      – Хорошие дети, здоровые. Вон той красивой должны много милостыни подавать.

      – Не отдавай нас чужим людям,– взмолилась Чаргин.

      – Если ты нас отдашь, то ты мне не сестра!– со злостью крикнула Баваль,– Цыгане не отдают своих!

      Старшая лишь ухмыльнулась, огрызаясь:

      – Сейчас заплачу. Вы мне не нужны. С этим платьем я начну новую жизнь, найду работу. Никто не принимает меня за цыганку.

      Ревущих младших сестёр уводили, но Вайолка даже не оглянулась на них.

      27 апреля 1805года. Регион Прованс. Департамент Буш-дю-Рон. Область Камарг. Город Арль.

      Весной земля радуется своему процветанию и свежести. С каждой новой весной земля вновь здорова и молода, одев свои любимые зелёные в цветочек наряды.

      На воскресный обед в дом отца собралось всё семейство Керюэль. Стол накрыли на веранде, чтобы любоваться цветением сада.

      Пожилой полковник местной жандармерии Эрнест Керюэль прихлёбывал кофе и щурил от удовольствия свои необычного цвета глаза, похожие на мутные ледышки. У его младшей дочери восемнадцатилетней Нантильды были такие же глаза, да и красота отца полностью отразилась в её внешности. Двое старших детей Эмма двадцати восьми лет и Леон двадцати семи лет красивы совсем другой красотой, они походили на их мать Раину, которая в свои 47 лет всё ещё привлекала взоры мужчин. У неё премиленький небольшой нос, выразительные карие глаза… У дочерей каштановые волосы отца, у сына торчала копна тёмно-русых, слегка завивающихся, волос, как у мамы.

      На женщинах надеты платья шемиз, похожие на одеяния древнеримских матрон, называемые также «греческим силуэтом», слегка расклешённые сразу после линии бюста.

      Мужчины носили узкие фраки «аби» с двойной застёжкой, высокой талией, на шее молодых людей высокие воротники, у Эрнеста пышный платок-галстук, закрывающий подбородок. Молодые мужчины во Франции ещё носили кюлоты, но старики уже облюбовали брюки и широкие и узкие, вот и Эрнест сидел в удобных полосатых штанах.

      Непоколебимый и невозмутимый сангвиник муж Эммы Вандрегар Ронд пригладил свои русые волосы и решил