Жажда. Темная вода. Ник Никсон

пока над ними остаются дрессировщики, клоуны, трусы. Свобода, она там, за красными вековыми стенами, где люди живут в достатке и уважении друг к другу. Где Витька и Эли должны жить вместе.

      Небо окрасилось в разноцветные тона праздничного фейерверка. Следом с запозданием приплыл по ветру звук приглушенных хлопков. Искрящаяся пена радужных цветов сменилась тускнеющими бликами, и вновь вернулась чернота. По остывшему от дневной жары воздуху катились звуки восторженных голосов и музыкальные раскаты.

      Гум.

      Место вечного праздника и последний оплот развлечений на любой кошелек. Там ты можешь забыть о проблемах и увидеть мир таким, каким тебе хочется – так гласят наклеенные на машинах Гортранса рекламные плакаты. Тот, кто побывал в Гуме, всегда мечтает вернуться.

      Две тысячи фляг – это награда и билет на свободу, это Эли в его объятиях и спокойная жизнь, в которой его будут любить и ценить. Витька не украл деньги, он лишь взял то, что по праву принадлежало ему.

      Снизу послышался звук хрустящей бетонной гальки.

      – Эй, Витек. Спускайся, я туда не полезу.

      Подъем по ступенькам вымотал Тока, его кожа покрылась испариной.

      – Уж не знаю, зачем ты меня сюда притащил, но ты мне должен стакан.

      – Мне надо в Кремль, – уверенно заявил Витька.

      – Опять ты за свое, – Ток разочарованно выдохнул. – Я же сказал – нереально.

      – У меня есть деньги.

      – Лучше потрать свои пять фляг на что—нибудь полезное.

      Витька раскрыл мешок с монетами. Ток настороженно посвятил внутрь фонарем.

      – Нихрена се… Ты где столько взял?

      – Две штуки. За троих.

      Ток, словно загипнотизированный, потянулся к мешку. Витька убрал его.

      – Ты слышал, что я сказал?

      – Троих? – удивился Ток. – Разговор был про одного. За троих цена будет выше.

      – Больше не дам. И мне нужны паспорта.

      Ток усмехнулся, взглянул на мешок.

      – А ты умеешь торговаться. Настоящий сталкер.

      – Соглашаешься или нет?

      – Ладно, давай бабло.

      – Заплачу твоему человеку сам.

      Ток вытер потный лоб, поднял ехидные глаза на Витьку и улыбнулся.

      – Ну, пошли.

      ***

      По вечерам Кобальт встречал жену на лестнице между вторым и третьим этажами, потом они прогуливались по пустым коридорам – в квартиру. Сегодняшний вечер отличался от остальных. В Миде было необычайно шумно – из столовой доносилось многоголосое людское гоготание. Наверное, кто—то решил отметить день рождения.

      Не дождавшись жену в назначенный час, Кобальт поднялся в школу. Из детей присутствовали только Вероничка, дочь дозорного и работницы столовой, и еще одна девочка, которую Кобальт не узнал.

      Ольга выглядела уставшей, но, как всегда, мастерски пряталась за ширмой горящих добродушием глаз. Она никогда не отказывала мидовцам в просьбе задержаться с их детьми подольше, часто забирала ребятишек переночевать домой, где у нее всегда готова