.

лавочке.

      – Рассказывали, но я была уверена, что меня это не коснется. Думала, посижу пару часов в «обезьяннике» и пойду домой.

      – Все так считают, – рассмеялась Карифа. – И сильно удивляются, получив от судьи год-другой… и вовсе не условно.

      – За что? – изумилась Эрна. И поправила съехавшую маску – в отличие от тюрьмы, в Нью-Йорке действовал «желтый» уровень биологической угрозы, поэтому во время посадки в автобус им выдали маски и перчатки.

      – При карантинном аресте достаточно подозрительных областей на показаниях полиграфа: если их три и больше, прокурорский ИИ фиксирует доказанное преступление.

      – Какое преступление?!

      – Не важно, – пожала плечами мулатка. – Что ты совершил, никого не интересует, если ты не был честен с полиграфом, значит, ты преступник. ИИ ставит отметку, заместитель прокурора визирует, судья впаривает год за ложь под присягой.

      – Серьезно?

      – Ты разве не подписывала согласие на карантинный арест и последующее расследование?

      – Подписывала.

      – Но не читала текст.

      – Нет.

      – А следовало, – вновь рассмеялась Амин. – Там все эти нюансы прописаны черным по белому… Правда, очень мелким шрифтом.

      – Они имеют право посадить меня, если им не понравятся результаты проверки на полиграфе? – до сих пор не могла поверить Феллер.

      – Они посадят тебя, если им не понравятся результаты проверки на полиграфе, – уточнила Амин. – Добро пожаловать домой, Эрна. Наслаждайся.

      Карифа была мулаткой, но с явной примесью то ли китайской, то ли японской крови, и результатом смешения трех рас стала чарующе красивая женщина с прямыми волосами и кожей цвета какао с большим количеством молока. Волосы Карифа стригла дразнящим, едва прикрывающим шею каре. Лицо имела вытянутое, лоб выпуклый, нос слегка приплюснутый, полные губы – слегка вывернутые, а глаза – ореховые. Один глаз – ореховый, левый. Правый же был великолепной имитацией, но слегка отличался по цвету, поскольку, несмотря на все усилия офтальмологов, глазные пинги никак не хотели казаться настоящими. А вот правый висок, в который хирурги врезали несколько устройств, выглядел обыкновенным, и если бы Карифа специально не выделила шов, никто бы не поверил, что там находится технологический узел пингов. И псевдокожу мулатка носила дорогую, идеально имитирующую настоящую, не сразу поймешь, что руки у Карифы искусственные.

      Фигурой девушка удалась на славу: оранжевый арестантский комбинезон подчеркивал высокую полную грудь мулатки, тонкую талию и длинные ноги. И было странно, что похотливые надзирательницы портовой тюрьмы не обратили на такую красотку внимания. Эрна не удержалась, спросила – и услышала ожидаемый ответ:

      – Я – пикси, – Карифа закатала левый рукав и показала украшающую предплечье татуировку: забавную фею с большим пистолетом в руках. – Трогать меня – самоубийство даже для Зуботычины. Избить за неподчинение – пожалуйста, за остальное ей пришлось бы заплатить.

      И все встало на свои