Аркада. Эпизод третий. maNika. Вадим Панов

отправляли в тюрьмы Иммиграционной службы в Нью-Джерси, к нелегалам, а граждан оставляли в тюрьме Портового управления, поскольку для них карантинный арест редко продолжался дольше двух-трех суток. Сначала заключенного подвергали шестичасовому допросу без применения психотропных средств, затем следовала шестичасовая проверка на полиграфе, после которой допрос продолжался еще три часа. Результаты проверки и отчет о допросах передавали в офис окружного прокурора, и если ИИ безопасности и правосудия не находил ничего подозрительного, гражданина освобождали. Или подвергали домашнему аресту на пару недель.

      – А может, ты сама откажешься ехать? – осведомилась Абрамс, которой до безумия не хотелось расставаться с красавицей. – Не хочешь сказать маршалам, что плохо себя чувствуешь?

      Эрна промолчала, на ее лице не дрогнул ни один мускул.

      – Ты меня слышишь? Или ты оказываешь сопротивление?

      – Никак нет, – ответила девушка. – Не оказываю сопротивления и не хочу отказываться от поездки.

      – Попытка сопротивления и оскорбление, – услужливо произнесла Полански, облизывая тонкие губы. – Все подтвердят, что Феллер на вас напала.

      Зуботычина обвела взглядом запуганных заключенных, шумно выдохнула, раздув ноздри, но вспомнила, что расследование трех случаев изнасилования, из-за которого ее отстранили, до сих пор не закрыто, махнула рукой:

      – Оставь эту сучку. – И продолжила путь вдоль строя.

      Эрна едва слышно выдохнула.

      – Повезло, – прошептала стоящая справа мулатка.

      – Знаю, – в тон ей ответила Эрна.

      – Зуботычина злая после отстранения, сегодня кому-то придется несладко.

      О том, какими отвратительными бывают «развлечения» Абрамс и Полански, рассказывали жуткие легенды.

      – Почему ее не трогают?

      – Раз в неделю Зуботычина устраивает «вечеринки» для важных шишек из управления и службы, на которые отправляет самых красивых заключенных, так что «крыша» у нее очень мощная.

      – Понятно.

      За те два дня, что Феллер провела в тюрьме Портового управления, она ни с кем не сблизилась, даже с соседкой по камере, которой оказалась такая же, как она, горемыка, подвергнутая карантинному аресту по возвращении из Балканских эмиратов. А вот болтливую мулатку Эрна видела всего пару раз – ловила на себе заинтересованные взгляды и обратила внимание на то, что на сегодняшнем построении девушка постаралась оказаться рядом.

      – У меня тоже судья Малик, – прошептала мулатка. – Вместе поедем.

      – Замечательно, – отозвалась Феллер, ухитрившись подавить саркастические нотки.

      – Меня зовут Карифа Амин.

      – Эрна.

      Короткие ответы четко показали мулатке, что Феллер не в настроении заводить тесное знакомство, однако сдаваться Карифа не собиралась и едва слышно продолжила:

      – Хорошо, что Зуботычина была отстранена, иначе ты могла отсюда не выйти. Ты ей понравилась.

      – А тебе? –